Текст песни Пауло Коэльо - слова красивы

"на улице, чай, не Франция" - и Бродский, как всегда, прав.
на улице - кофе и Питер, терпи. там выныривают из метро красивые
и далекие, берут друг друга губами за губы, губами за пальцы,
смеющиеся, милые, цветные. а ты только и можешь стоять с ними рядом,
беспомощно улыбаться - у тебя нет таких губ, таких трехкомнатных квартир.
и сердце-то у тебя всё в пломбах, в пломбах. и руки в тромбах. и жизнь в траблах.
забитое наглухо детство. короче, давай короче, и в одной комнате можно
быть одинокими, и долго падать в пробелы электронного письма, как в снег, и ночью
всегда кажется, что не услышат. забьем на этот межладонный проём, пойдем на красный,
поговорим по дороге самыми затасканными на свете (на лене и кате) словами.
ни обнять, ни ударить. внешность у тебя в нежность, а я, как дурак, вцепилась
тебе в куртку и стою, молчу, привыкнув, что все разговоры доходят до переломов.
останься, а то я совсем остыну. жалобно поскулю в спину автобуса, развернусь и
поеду на залив заливать горе. пять минут, за которые можно спятить. и потом дли недели
не для меня, но только возвращайся. как нарочно накрапывает боль, стонут движения,
до жжения пробки по утрам раздражают, слышим, как нас ничего больше не связывает:
ни голосовые связки, ни бинты, ни килобайты. облезлое метро не налезает на город,
не может без паники пьянок и бьющих ног, а мы все просим, чтобы с нами поговорили,
просим в телефон людей, которые молчат. окончательно так, до нервных окончаний,
безнадежно, насовсем. мама, я не знаю, откуда бывает так грустно посреди
переполненного проспекта, зачем так орет в уши ветер, и как взять и заткнуться.
"на улице, чай, не Франция" - и Бродский, как всегда, прав.
на улице - кофе и Питер, терпи. впалые щеки подушек, выпирающие ребра батареи,
арки домов как красиво очерченные брови. я не блюю стихами, я ими люблю.
мы - это когда один поцелуй в ключицу больнее удара.

& quot; outside, tea, not France & quot; - Brodsky , as always, is right.
on the street - coffee and Peter , be patient . there emerges from the subway beautiful
and distant , take each other's lips in the lips, the lips of the fingers ,
laughing , cute , colorful . and all you can stand next to them ,
helpless smile - you do not have these lips, these two-bedroom apartments .
heart and something you will do fillings , fillings . and hands in thrombi . and life in the Troubles .
boarded tightly childhood. in short, let's briefly, and in the same room can be
be lonely , and long to fall into the gaps email , as in the snow, and at night
always seems to not be heard. zabem this mezhladonny doorway , go to red,
talk on the road most hackneyed in the world ( at the county and kata ) words.
no hug , no hit . looks you in the tender, and I, like a fool , clung
writing in a jacket and standing , silent, accustomed that all conversations reach fractures.
Stay , and I really chill . poskulyu plaintively in the back of the bus, turn around and
I'll go over the bay to fill the mountain. five minutes, during which you can sleep . and then the length of the week
not for me , but come back. as luck would have it's spitting pain, moaning movement
to burnt cork in the morning annoying, hear us as nothing more links :
no vocal cords , no bandages, no kilobytes . shabby subway does not fit the city,
can not live without panic booze and beating feet, and we ask that talked with us ,
Please phone the people who are silent. so finally , to the nerve endings ,
hopelessly , permanently. Mom, I do not know how it happens in the middle of a sad
crowded avenue , so why screaming wind in his ears , and how to take and shut up.
& quot; outside, tea, not France & quot; - Brodsky , as always, is right.
on the street - coffee and Peter , be patient . sunken cheeks, pillows, ribs protruding battery
arch houses as beautifully defined eyebrows . I did not vomit verses , I love them .
We - this is when a kiss was a painful blow to the clavicle .