Ты ушла,и только ветер
проникая в рукава
танцевал на трафарете
сердца,серая Москва
стекала как сырая музыка
с чугунных фонарей
и выламывала шлюзы
к доньям северных морей
а я стоял среди механики
вращающихся тел
а Москва как борт Титаника
кренилась и скрипела
пела траурную музыку
из легких и аллей
уходя тяжелым грузом
к доньям северных морей
и только сердце упирается
рожденное гореть
очень хочет мне понравится
и тихо умереть
и только запахи и зрения
становятся острей
различаю полутени
в доньях северных морей
Ты ушла,и только ветер
проникая в рукава
танцевал на трафарете
сердца,серая Москва
стекала как сырая музыка
с чугунных фонарей
и выламывала шлюзы
к доньям северных морей
You are gone, and only the wind
penetrating the sleeves
danced on a stencil
hearts, gray Moscow
flowed like raw music
with cast iron lights
and broke down the gateways
to the bottoms of the northern seas
and I stood among the mechanics
rotating bodies
and Moscow as the board of the Titanic
tilted and creaked
sang mourning music
from lungs and alleys
leaving heavy load
to the bottoms of the northern seas
and only the heart abuts
born to burn
really want me to like it
and die quietly
and only smells and eyesight
get sharper
distinguish partial shade
in the bottoms of the northern seas
You are gone, and only the wind
penetrating the sleeves
danced on a stencil
hearts, gray Moscow
flowed like raw music
with cast iron lights
and broke down the gateways
to the bottoms of the northern seas
