Я летел, и было утро,
Я смотрел в окно, а за окном,
Как на душе моей, и пасмурно, и мутно,
Но поздно было мне грустить о том.
Ещё на тихоокеанском побережье,
Прощаясь с Верой и смиряя в сердце кровь,
Я знал, в Москве живёт моя Надежда,
А в Петербурге — моя Любовь.
И я уснул, но были грёзы,
О том, как я, объехав целый свет,
Собрал тебя, как бархатные розы,
В один большой и праздничный букет.
Ещё на тихоокеанском побережье,
Прощаясь с Верой и смиряя в сердце кровь,
Я знал, в Москве живёт моя Надежда,
А в Петербурге — моя Любовь.
И жизнь вошла в одну минуту,
Вместив в себя миры и сотни лет,
А на моём столе не вянет почему-то
Такой большой и праздничный букет.
Ещё на тихоокеанском побережье,
Прощаясь с Верой и смиряя в сердце кровь,
Я знал, в Москве живёт моя Надежда,
А в Петербурге — моя Любовь.
I flew and it was morning
I looked out the window, and outside the window,
As in my soul, and cloudy, and muddy,
But it was too late for me to be sad.
Still on the Pacific coast,
Saying goodbye to Faith and humming blood in the heart,
I knew my Hope lives in Moscow,
And in St. Petersburg - my love.
And I fell asleep, but there were dreams
About how I, having traveled the whole world,
Gathered you like velvet roses
In one big and festive bouquet.
Still on the Pacific coast,
Saying goodbye to Faith and humming blood in the heart,
I knew my Hope lives in Moscow,
And in St. Petersburg - my love.
And life entered in one minute
Having contained worlds and hundreds of years,
And on my table for some reason it will not fade
Such a big and festive bouquet.
Still on the Pacific coast,
Saying goodbye to Faith and humming blood in the heart,
I knew my Hope lives in Moscow,
And in St. Petersburg - my love.
