А как на речке был он на Фонтанке,
Стоял извозчик стало быть молодой.
А он был в розовой, стало быть рубашке
И в винтифюлевых стало быть штанах.
А набекрень была его фуражка,
А в кармане черствы пирожки.
Да, вдруг, извозщичку взгрустнулось
Залился он горькою слезой.
Та слеза была, стало быть горюча,
Всё катилась прямо по щеке.
Со щеки слеза, стало быть упала
Прямо в валенный, стало быть сапог.
Чрез обметку она просочилась
И, и упала прямо на песок.
А на песке слеза, стало быть лежала,
Пока дворник, стало быть и не подмел.
А дворник в красной, стало быть он рубашке,
Брюки ситцевые, стало быть на нём.
And how on the river he was on the Fontanka,
The cabman was becoming young.
And he was in a pink shirt
And in vintifulevoy began to be pants.
And on one side was his cap,
And in my stale pocket pies.
Yes, suddenly, the cabman was sad
He burst into a bitter tear.
That tear was, therefore, combustible,
Everything rolled right on the cheek.
From the cheek a tear, therefore, fell
Right in the boots, therefore, a boot.
Through the basting she leaked
And, and fell right on the sand.
And in the sand a tear, therefore, lay
While the janitor, and therefore did not swept.
And the janitor in the red, so he’s shirt,
Chintz pants, so be on it.
