Она надевает чулки и наступает осень,
Сплошной капроновый дождь вокруг и чем больше асфальт вне себя от оспин, тем юбка длиннее и острее каблук.
И только двум колоннам белеть в исподнем не ловко,
И голый портик зарос, с любой точки зрения меньше одним господним летом, особенно в нем с тобой.
Теперь если слышится шорох-то звук ухода войск, безразлично откуда, знамен трело.
И лучше окликнуть по имени время года если нельзя удержать тепло.
Суставы, что ждут бемоля от клавиш себя отличить не в силах треща в хряще,
И с шумом врывается в форточку воздух с моря оттуда, где нет ничего вообще.
She puts on stockings and autumn comes
There is continuous kapron rain around and the more asphalt is beside itself with pockmarks, the skirt is longer and sharper than the heel.
And only two columns to whiten in the underside is not clever,
And the naked portico is overgrown, from any point of view, it is less than one lord's summer, especially in it with you.
Now, if you hear a rustle, the sound of troops leaving, no matter where, the banners are trilling.
And it’s better to call the name of the time of year if you can’t keep the heat.
The joints that expect a flat from the keys to distinguish themselves are not in the strength of a crack in the cartilage,
And with noise, air rushes into the window from the sea from where there is nothing at all.
