Через церковное тихое пение,
Зоркого пламени желтых свечей,
Дымом кадильниц и вечным мгновением,
Льется молитва-весенний ручей.
Боже Великий тебе отвечает :
Ладаном белым,светло и легко,
Сердца отвагу не мерят речами,
Строгими ликами древних икон.
Тихое, тихое, мягкое пение,
Напоминает, что Вечно мгновение,
Боже Всесильный и Боже Великий,
Царство Небесное, древние лики,
Ладаном белым, душистым пахучим,
Не понимаю, где хуже, где лучше,
Господи. ГОСПОДИ, Господи Боже!
Я Тебя чувствую,сердцем и кожей.
Пение хора и ризы священников,
На суету ветхих дней обменял,
Дьякон седой, очарованный, с веником,
Брызгал святою водой на меня.
Бог Всемогущий, уже не ответит
Светлыми ликами темных икон,
Может простятся грехи на Том Свете,
Мы от Него далеко-далеко.
Through quiet church singing
The sharp-sighted flame of yellow candles,
With the smoke of censers and an eternal moment
Prayer-spring stream flows.
God the Great answers you:
Frankincense is white, light and light,
Hearts do not measure courage with speeches,
With the stern faces of ancient icons.
Quiet, quiet, soft singing,
Reminds me that forever is a moment
God Almighty and God Great,
Kingdom of Heaven, ancient faces,
Frankincense white, fragrant odorous,
I don't understand where is worse, where is better,
Lord. LORD, Lord God!
I feel You, with my heart and skin.
Singing choir and robe of priests,
I exchanged for the vanity of old days,
Deacon gray-haired, enchanted, with a broom,
Sprayed holy water on me.
God Almighty will no longer answer
With the bright faces of dark icons,
May sins be forgiven in the Other World,
We are far, far from Him.
