Сон чудесный снится миру,
Бледных улиц не узнать,
Лишь влюблённому вампиру
Снова будет не до сна.
Он идёт походкой лунной
В дальний сад, где ночь видна,
Где за оградою чугунной,
Бродит девушка одна,
Бродит девушка одна.
Её веки чуть открыты,
Ведь увядшая рука,
Лихорадочный румянец
Водит танцы на щеках,
Водит танцы на щеках
Та-та-та-та-тааааай
Та-та-та-та-тааааай
Та-та-та-та-тааааай
Та-та-та-та-тааааай
Та д лаууу!
Вот он близок миг блаженный
Тень любимого лица.
И на миг лишь станет тихо
В их тоскующих сердцах,
В их тоскующих сердцах
Кто они? И что им надо?
Пить да пить бы сладкий яд;
До утра обнявшись крепко
Так они и простоят.
Кто они? И что им надо?
Пить да пить бы сладкий яд;
До утра обнявшись крепко
Так они и простоят.
Сон чудесный снится миру,
Бледных улиц не узнать,
Лишь влюблённому вампиру
Снова будет не до сна.
Он идёт походкой лунной
В дальний сад, где ночь видна,
Где за оградою чугунной,
Бродит девушка одна,
Бродит девушка одна.
Её веки чуть открыты,
Ведь увядшая рука,
Лихорадочный румянец
Водит танцы на щеках,
Водит танцы на щеках
Та-та-та-та-тааааай
Та-та-та-та-тааааай
Та-та-та-та-тааааай
Та-та-та-та-тааааай
Та д лаууу!
Вот он близок миг блаженный
Тень любимого лица.
И на миг лишь станет тихо
В их тоскующих сердцах,
В их тоскующих сердцах
Кто они? И что им надо?
Пить да пить бы сладкий яд;
До утра обнявшись крепко
Так они и простоят.
Кто они? И что им надо?
Пить да пить бы сладкий яд;
До утра обнявшись крепко
Так они и простоят.
