По улице моей который год
звучат шаги - мои друзья уходят.
Друзей моих медлительный уход
той темноте за окнами угоден.
Запущены моих друзей дела,
нет в их домах ни музыки, ни пенья,
и лишь, как прежде, девочки Дега
голубенькие оправляют перья.
Ну что ж, ну что ж, да не разбудит страх
вас, беззащитных, среди этой ночи.
К предательству таинственная страсть,
друзья мои, туманит ваши очи.
О одиночество, как твой характер крут!
Посверкивая циркулем железным,
как холодно ты замыкаешь круг,
не внемля увереньям бесполезным.
Так призови меня и награди!
Твой баловень, обласканный тобою,
утешусь, прислонясь к твоей груди,
умоюсь твоей стужей голубою.
Дай стать на цыпочки в твоем лесу,
на том конце замедленного жеста
найти листву, и поднести к лицу,
и ощутить сиротство, как блаженство.
Даруй мне тишь твоих библиотек,
твоих концертов строгие мотивы,
и - мудрая - я позабуду тех,
кто умерли или доселе живы.
И я познаю мудрость и печаль,
свой тайный смысл доверят мне предметы.
Природа, прислонясь к моим плечам,
объявит свои детские секреты.
И вот тогда - из слез, из темноты,
из бедного невежества былого
друзей моих прекрасные черты
появятся и растворятся снова.
1959
On my street which year
steps sound - my friends leave.
My friends slow care
that darkness beyond the windows pleases.
My friends started things
there is no music or singing in their homes,
and only, as before, the girls Degas
blue feather feathers.
Well then, well, fear not wake
you defenseless in the middle of this night.
A betrayal of a mysterious passion
my friends, your eyes are fogging.
O loneliness, how cool your character is!
Flashing with an iron compass,
how cold you close the circle
without heeding assurances worthless.
So call me and reward!
Your spoiled child, caressed by you,
I console myself, leaning against your chest
I’ll wash myself with your cold blue.
Let me stand on tiptoe in your forest
on that end of the slow motion
find the foliage, and bring it to the face,
and experience orphanhood as bliss.
Grant me the quiet of your libraries
your concerts have strict motives,
and - wise - I will forget those
who died or are still alive.
And I know wisdom and sorrow
objects will entrust me with their secret meaning.
Nature leaning against my shoulders
will announce its children's secrets.
And then - from tears, from the darkness,
from the poor ignorance of the past
my friends are beautiful features
appear and dissolve again.
1959
