Текст песни Подземный Принц Хатт - Cobra

я вижу сон. в нём ихтиандр в цилиндре. он молча выходит в окно,в расцвете сил, как у Астрид Линдгрен. не долетев до земли, не разбросав себя кучей осколков, смолк и завис, завившись в ебучий кокон, сплетённый ручками Бога. а внизу их так много. и все они что-то хотят: зрения, пищи, зрелищ, правды, подняться с колен или встать на ноги. спев что-то о тучах, что вроде как люди они одиноки, выпью до дна, и опять световой меч в руки хватает пьяный Скайуокер. обладатель самых чистых костей, на слоне из мух мимо тайных вечерь, разных мастей, грязных страстей, он, скорее, намеренно глуп. и любой новый возглас тут обретает номерок, как пальто, это ТЮЗ, гардероб. и тут чтенья стихов Барто, после которых из одежд, увы, назад не получает ничего и никто. подземка, отшибы, в отсеках наживой совсем как не жил, тут, засев, мандражируй. полный зал и куча рук там: Горо, Громозека и Шива. серпом по жилам. и вместо рук помощи тянутся дни, тянутся кошачьи хвосты, я устал и остыл, но искра — и пылающими станут мосты они боятся, но идут сюда как в Ховрино. редут однояйцевых обликов гоблинов. стайки гиен стойко ждут провала. на всё про всё времени жутко мало. сон. в нём я не в понедельник родился, в нём все мои планы не полетели к пиздецам. вид от третьего лица. идти по ровной дороге стремно. скормлю вам злобу, как Тит Андроник детин Тавроне. сколько над всем не трясись, караван идет, а собаки лают. не нужно лить воду, чтоб видеть: это не конкурс заплаканных маек. хуйня бывает, но всё по трубе и в небо. жизнь — шалашовка, что просит грубее в недры без прений и левых реплик . те, кто вчера на чём свет, сегодня позорно с хлебом и солью. а я под ноктюрн водосточных из дома-кувшина с прошедшей кессонной. под капюшоном. вечно угрюм и, конечно же, злей, но знай: в отличие от других змей Кобра не тронет, пока ее музыка с ней

I see a dream. In Hythayandr in the cylinder. He silently goes out the window, in the heyday, like Astrid Lindgren. Not flying to the Earth, without scattering himself a bunch of fragments, Small and hung, mounted in the fucking cocoon, woven with the handles of God. And at the bottom there are so many of them. And they all want something: vision, food, spectacles, truth, climb from knees or stand up. Svet something about the clouds, which seems like people they are alone, drinking to the bottom, and again the light sword in his hands grabs a drunken Skywalker. The owner of the cleanest bones, on an elephant of flies past the secret invention, different masters, dirty passions, he, rather, is intentionally stupid. And any new hoax here finds a number like a coat, this is the TYS, a wardrobe. And here the reading poems of Barto, after which from the clothes, alas, it does not receive anything and no one. Subway, sewn, in compartments, it did not live in compartments, here, sowing, mandaling. Full room and a bunch of hands there: Goro, cumbersome and Shiva. Sickle on the veins. And instead of the hands of the help, the days stretch, stretch the cat tails, I was tired and cooled, but the spark - and the brushes will be afraid they are afraid, but they go here as in Hovrino. Reduce one-way appearance of goblins. Sheen's stakes are waiting for the failure. For everything about all time terribly little. sleep. In it, I did not born on Monday, in it all my plans did not fly to the pizdents. View from a third party. To go along the smooth road. I will quilute you, like Tit Andronik Key Tavron. How much does not shake all over everything, the caravan goes, and the dogs go. It is not necessary to pour water to see: this is not a contest of gluable macks. The garbage happens, but everything is on the pipe and in the sky. Life is Shalashovka, which asks coarsely in the depths without debate and left replicas. Those who yesterday on what light are shamefully with bread and salt. And I am under nocturine drainage from the house-jug with past caisson. Hooded. Always sullen and, of course, evil, but know: unlike other snakes, Cobra will not touch until her music with her