В оный день, когда над миром новым
Бог склонял лицо Свое, тогда
Солнце останавливали словом,
Словом разрушали города.
И орел не взмахивал крылами,
Звезды жались в ужасе к луне,
Если, точно розовое пламя,
Слово проплывало в вышине.
А для низкой жизни были числа,
Как домашний, подъяремный скот,
Потому, что все оттенки смысла
Умное число передает.
Патриарх седой, себе под руку
Покоривший и добро и зло,
Не решаясь обратиться к звуку,
Тростью на песке чертил число.
Но забыли мы, что осиянно
Только слово средь земных тревог,
И в Евангельи от Иоанна
Сказано, что слово это Бог.
Мы ему поставили пределом
Скудные пределы естества,
И, как пчелы в улье опустелом,
Дурно пахнут мертвые слова.
On that day, when the new world
God bowed His face, then
The sun was stopped in a word
In a word, they destroyed cities.
And the eagle did not flap its wings
The stars huddled in horror at the moon
If, like a pink flame,
The word floated above.
And for low life there were numbers
Like domestic cattle,
Because all shades of meaning
Smart number transmits.
Patriarch gray-haired, under my arm
Conquered both good and evil
Not daring to turn to the sound,
He used a cane in the sand to draw a number.
But we forgot that radiantly
Just a word in the midst of earthly troubles
And in the gospel of John
It is said that the word is God.
We set him the limit
The meager limits of nature
And like bees in an empty hive,
Dead words smell bad.
