У Петра Жидкова, крупного мужчины,
В огороде флора круглый год цвела.
Вся окрестная никчемная община
Неуёмной чёрной завистью жила.
Как-то раз, неслышно к даче подбираясь,
Он заметил у калитки свежий след.
За сараем, напряжённо озираясь,
Молча срал в малину щупленький сосед.
У теплицы правосудие свершилось.
Рассудительным и строгим был Жидков:
Попытался вырвать щёки - получилось!
Чисто, бережно, без крови и мозгов.
Аккуратно труп ножовкою разделал,
Надругавшись изощрённо над лицом,
Разложил куски в капусту неумело
Между перцем, кабачком и огурцом.
На веранде в настроении отличном
Петр слушал, как вдали поют скворцы.
В душно-влажном помещении тепличном
Под стеклянной крышей прели голубцы.
Petr Zhidkov, a large man,
In the garden, the flora bloomed all year round.
The whole neighborhood worthless community
I lived with irrepressible black envy.
Once, quietly approaching the dacha,
He noticed a fresh trail at the gate.
Behind the barn, looking around tensely,
Silently, a puny neighbor shit into raspberries.
At the greenhouse, justice was done.
Zhidkov was prudent and strict:
I tried to pull out my cheeks - it worked!
Cleanly, carefully, without blood and brains.
He carefully cut the corpse with a hacksaw,
Outraged with sophistication over the face,
Spread the pieces into cabbage ineptly
Between pepper, zucchini and cucumber.
On the veranda in a great mood
Peter listened to the starlings singing in the distance.
In a stuffy, humid greenhouse room
Cabbage rolls were poured under the glass roof.
