Окна занавешаны сберечь мой дом от бешенства
От мерзких встреч с обществом подвешенных
За воротник над пропастью в 4G
Я откупорив выпускаю из бутылки джинн.
Жена лежит усмирённая и тихая.
В глазах её уже не буду полным психом я.
На полке с книгами Коэльо, Майер и Свияш.
А ведь когда-то танцевали под Voyage voyage
Двор полон тишиной. Выходной с компьютером.
На мутном блюдце сухие с сыром бутеры.
К ногам босым подходит старый и ленивый кот.
С телека ссыт мне в уши новый анекдот.
Весы испорченные грузом комплексов жены
Были торжественно сегодня сожжены
Бордель Прокрустов, ложе дёгтя в бочке яда
Расколотил и вот теперь в доме порядок.
Миру пора на убой
Народу Ра на упой
Бог ожирел и насыщается раной любой
А я святой токарь Василий. Гордость и мощь.
И чтобы вылюбить мир осталось вылюбить дочь.
Давит на совесть и стыд
Суть этой повести
И даже Дьявол такого, братцы, не простит.
Я добрый токарь Василий хотел бы миру помочь.
Да, вы меня не просили, но я люблю свою дочь.
Она с пелёнок стала аленьким цветочком
Мы были рады каждой неиспитой ночи
Я был влюблён в семью и за замками был семью.
Её баюкал песней птицы Гамаюн
Пьют, отдыхают кореша, а я совсем в семье.
По десять смен, не жаль. Последний раз в семь ел.
Эпоха Ельцина сдохла. И зажили.
Следы от ножевых за то, что еле-еле нажили.
А дети портились. Ломая ожидания.
Бесились с жиру, нажираясь где-то в Дании,
На раздевание, потом на изнасилование.
Друзья нам жаловались, плача от бессилия.
И лишь у нашей ко всему возник иммунитет.
Средняя школа, танцевальный, Политех
Тату на теле табу самообъявленное.
Она не хочет уподобиться отравленным.
Миру пора на убой
Народу Ра на упой
Бог ожирел и насыщается раной любой
А я святой токарь Василий. Гордость и мощь.
И чтобы вылюбить мир осталось вылюбить дочь.
Давит на совесть и стыд
Суть этой повести
И даже Дьявол такого, братцы, не простит.
Я добрый токарь Василий хотел бы миру помочь.
Да, вы меня не просили, но я люблю свою дочь.
Она святая, потому мне не противится.
Её подруга живёт теперь на Ибице.
А лучший друг фотомоделей лепит из детей
Ей больше не за что любить расу людей
Приблизив судный день, распустим мироздание
Годами зрело это в нас и стало манией
Мы в тёплой ванне, а у дверей стоит ОМОН
В культурном шоке быдло, люди и бомонд.
Двор забивает пресса задевая прессом скот
На них фырчит с окна уютный и ленивый кот
Стекает пот со лба соседа, что взял ипотеку.
Все ждут конца вселенной, и бегут в аптеку
Выход один - взорвать нас с ней ко всем чертям.
Так передали по центральным новостям.
Отец, не медли! - говорит она сквозь стыд и слёзы...
Темнеют небеса и раздаются грозы...
The windows are curtained to keep my house from rabies
From vile meetings to a society suspended
Over the collar over the abyss in 4G
I uncorked letting a genie out of the bottle.
The wife lies subdued and quiet.
In her eyes I will no longer be a complete psycho.
On a shelf with books Coelho, Mayer and Sviyash.
But once danced to Voyage voyage
The yard is full of silence. Day off with computer.
On a muddy saucer dry with cheese buters.
An old and lazy cat comes up to bare feet.
A new joke pisses in my ears from the TV.
Scales spoiled by the load of the wife's complexes
Were solemnly burned today
Prokrustov brothel, a box of tar in a barrel of poison
He split it and now the house is in order.
The world must be slaughtered
Ra people to drink
God is obese and saturated with any wound
And I'm the holy turner Vasily. Pride and power.
And to love the world it remains to love the daughter.
Presses on conscience and shame
The essence of this story
And even the Devil, brothers, will not forgive.
I am a good turner Vasily would like to help the world.
Yes, you did not ask me, but I love my daughter.
She has become a scarlet flower from the cradle
We were glad every night you had
I was in love with a family and I was a family behind castles.
She cradled her song Gamayun birds
They drink sidekicks and have a rest, and I’m completely in the family.
Ten shifts, no pity. Last eaten seven times.
The era of Yeltsin died. And healed.
Traces of the knife for barely gained.
And the children spoiled. Breaking expectations.
Frantic with fat, drinking somewhere in Denmark,
For undressing, then for rape.
Friends complained to us, crying from impotence.
And only ours developed immunity to everything.
High School, Dance, Polytech
Tattoo on the body of a taboo is self-declared.
She does not want to be like poisoned.
The world must be slaughtered
Ra people to drink
God is obese and saturated with any wound
And I'm the holy turner Vasily. Pride and power.
And to love the world it remains to love the daughter.
Presses on conscience and shame
The essence of this story
And even the Devil, brothers, will not forgive.
I am a good turner Vasily would like to help the world.
Yes, you did not ask me, but I love my daughter.
She is holy, therefore she does not oppose me.
Her friend now lives in Ibiza.
And the best friend of fashion models sculpts from children
She has nothing to love the race of people
Approaching the Day of Judgment, dissolve the universe
Over the years this has ripened in us and has become a mania
We are in a warm bath, and riot police are standing at the door
In cultural shock cattle, people and beau monde.
Yard clogs the press hitting the cattle
A cozy and lazy cat snorts at them from the window.
Sweat flows from the neighbor’s forehead that he took a mortgage.
Everyone is waiting for the end of the universe, and flee to the pharmacy
There is only one way out - to blow us up with the hell.
So reported on central news.
Father, do not hesitate! she says through shame and tears ...
The skies are darkening and thunderstorms are heard ...
