На перекрестке трех дорог без имени лежит убитый,
А за деревней поворот, и переполнены могилы,
И замыкается кольцо, и на деревнях спят вороны,
И окровавлено лицо, и слышен голос незнакомый:
Я устала от потерь, даже слёз почти не стало,
Сквозняком открыта дверь, и опять, и все сначала,
Над пустой деревней мрак, в кабаках открыты окна,
И повсюду только страх, и вином залиты стекла.
А за полями тишина —
Скорбно Анастасия шла.
За пустырями спит река и льдом прикована к постели,
Скорбно Анастасия шла, и огоньки вокруг горели,
А по реке плывут дрова, в селе убиты все мужчины,
Болит ночами голова от гула взорванной равнины.
А в кабаке орет народ, и водку хлещут комиссары,
Один споет, другой пропьёт, и нету смысла жить сначала,
Пытаясь радости украсть, они от страха поседели,
За ними караулит власть в корчме, на кухне и в постели.
At the crossroads of three roads lying dead without a name ,
And outside the village turn and crowded graves ,
And closes the ring , and the villages of sleeping crows,
And gory face and voice of a stranger :
I'm tired of losing , even tears almost gone ,
Draughty door is open , and again , and all over again,
Above the village is empty darkness, in the taverns open windows,
And everywhere only fear , and wine glasses filled .
And for golf silence -
Anastasia was mournfully .
For wastelands sleeps river ice and bedridden ,
Anastasia was mournfully , and the lights around the burned
A river float wood in the village killed all the men ,
Head hurts at night from the buzz of the blasted plains .
And in the pub screaming people , and vodka whipped commissioners ,
One sings , the other propёt , and there is no reason to live again,
Trying to steal the joy they have turned gray with fear ,
Waits for them power in the tavern , in the kitchen and in bed.
