Столь замызганная и наскучившая
солнца пластинка
за чёрточку горизонта в кровавом зареве обрушилась.
Сизым вороном ночь опустилась.
Засыпая на видевшем обиды диване в гостиной,
я уткнулся щетиной в колючее крыло ей послушно.
Но слушай:
на самом то деле
колит перьями щёку
не крыло, а
лишь
растрёпанная
и
мною
обслюнявленная
подушка.
Красной сеточкой капилляров мне в глаза посмотрело зеркало,
рот скривило презренно и едко.
Моя крыша - вальяжная соседка -
взяла и куда то съехала.
Идя в толчок, ты, как факир,
колешь пятки бутылками, бычками
С умом своим - враги.
Об этом ли с тобою мы мечтали
читая По и Лондона ночами?
Читая Маяковского, Есенина?
(хотя я у последнего себя найти могу легко)
Но миру уготован ведь прогресс -
они из бутылок лишь пили крепкие зелья,
а мы додумались их обворачивать фольгой.
Да, это мы изобрели бухать в подъездах.
В подъездах ссать, ебаться и блевать.
Мирок железобетонных лестниц
загаженных углов
и бронелобых маленьких опездолов.
А нам плевать.
Плевать!
Не видим мы из-за бельма
ну нихуишеньки.
Как ни крути.
Ведь выросли давно уже детишки
что обещали в детстве маме с папой
"не буду пить, курить",
пока к бутылке не привыкла лапа.
Сухие губы вновь сделались бантиком
они давно ведь что-то искали.
И осколок горлышка "балтики"
впился в сердце-сухарик.
Ответил на телефонный звонок испугом.
Собственный голос был каким-то далёким.
- "Как дела?"
- "да ничё так"
Ты - человек с большой буквы!
Человек-прокуренные лёгкие
и
с полуразложившейся печёнкой.
Эти стихи - на злобу дня.
Отбросил рукой полулитровый дозатор,
Коленями голову обнял.
Человек - "дожить бы до завтра".
So grinding and bored
Sun record
For the screak of the horizon in the bloody glow fell.
Size raven night dropped.
Falling asleep in the seeding sofa in the living room,
I buried the bristle in the prickly wing she obediently.
But listen:
in fact
Colitis feathers cheek
not wing, but
only
Rastrepanna
and
me
Osducted
pillow.
The mirror looked in his eyes with a red mirror
The mouth talked contemptuously and hardly.
My roof - Vallaja neighbor -
I took and drove somewhere.
Walking in the push, you like Fakir,
Hold your heels with bottles, bulls
With my mind - enemies.
Whether we dreamed about it with you
Reading on and london at night?
Reading Mayakovsky, Yesenin?
(although I can find myself easily)
But the world is prepared because progress -
They only drank strong potions,
And we thought of buying them to foil.
Yes, we were invented by strokes.
In the entrances to piss, fucked and bleak.
The world of reinforced concrete stairs
Sitted corners
and bronvers of small OPIDs.
And we do not care.
Spit!
We do not see because of Belm
Well fucking.
Anyway.
After all, the kids have long grown
What they promised mom in childhood with dad
"I will not drink, smoking,"
While the paw is not accustomed to the bottle.
Dry lips re-made a bows
They were looking for something for a long time.
And fragment of the neck "Baltic"
He dug in the heart-Sukharik.
Answered a phone call with fright.
Own voice was somehow distant.
- "How are you?"
- "Yes, nothing like"
You are a man with a big letter!
Man-smoked lungs
and
with a sedentary liver.
These verses are on the evil day.
Threw by hand a half-liter dispenser,
Knees hugged her head.
Man - "live before tomorrow."
