Текст песни Пушкин - 19 октября

Роняет лес багряный свой убор,
Сребрит мороз увянувшее поле,
Проглянет день как будто поневоле
И скроется за край окружных гор.
Пылай, камин, в моей пустынной келье;
А ты, вино, осенней стужи друг,
Пролей мне в грудь отрадное похмелье,
Минутное забвенье горьких мук.

Печален я: со мною друга нет,
С кем долгую запил бы я разлуку,
Кому бы мог пожать от сердца руку
И пожелать веселых много лет.
Я пью один; вотще воображенье
Вокруг меня товарищей зовет;
Знакомое не слышно приближенье,
И милого душа моя не ждет.

Я пью один, и на брегах Невы
Меня друзья сегодня именуют...
Но многие ль и там из вас пируют?
Еще кого не досчитались вы?
Кто изменил пленительной привычке?
Кого от вас увлек холодный свет?
Чей глас умолк на братской перекличке?
Кто не пришел? Кого меж вами нет?

Он не пришел, кудрявый наш певец,
С огнем в очах, с гитарой сладкогласной:
Под миртами Италии прекрасной
Он тихо спит, и дружеский резец
Не начертал над русскою могилой
Слов несколько на языке родном,
Чтоб некогда нашел привет унылый
Сын севера, бродя в краю чужом.

Сидишь ли ты в кругу своих друзей,
Чужих небес любовник беспокойный?
Иль снова ты проходишь тропик знойный
И вечный лед полунощных морей?
Счастливый путь!.. С лицейского порога
Ты на корабль перешагнул шутя,
И с той поры в морях твоя дорога,
О волн и бурь любимое дитя!

Ты сохранил в блуждающей судьбе
Прекрасных лет первоначальны нравы:
Лицейский шум, лицейские забавы
Средь бурных волн мечталися тебе;
Ты простирал из-за моря нам руку,
Ты нас одних в младой душе носил
И повторял: «На долгую разлуку
Нас тайный рок, быть может, осудил!»

Друзья мои, прекрасен наш союз!
Он, как душа, неразделим и вечен —
Неколебим, свободен и беспечен,
Срастался он под сенью дружных муз.
Куда бы нас ни бросила судьбина
И счастие куда б ни повело,
Всё те же мы: нам целый мир чужбина;
Отечество нам Царское Село.

Из края в край преследуем грозой,
Запутанный в сетях судьбы суровой,
Я с трепетом на лоно дружбы новой,
Устав, приник ласкающей главой...
С мольбой моей печальной и мятежной,
С доверчивой надеждой первых лет,
Друзьям иным душой предался нежной;
Но горек был небратский их привет.

И ныне здесь, в забытой сей глуши,
В обители пустынных вьюг и хлада,
Мне сладкая готовилась отрада:
Троих из вас, друзей моей души,
Здесь обнял я. Поэта дом опальный,
О Пущин мой, ты первый посетил;
Ты усладил изгнанья день печальный,
Ты в день его Лицея превратил.

Ты, Горчаков, счастливец с первых дней,
Хвала тебе — фортуны блеск холодный
Не изменил души твоей свободной:
Всё тот же ты для чести и друзей.
Нам разный путь судьбой назначен строгой;
Ступая в жизнь, мы быстро разошлись:
Но невзначай проселочной дорогой
Мы встретились и братски обнялись.

Когда постиг меня судьбины гнев,
Для всех чужой, как сирота бездомный,
Под бурею главой поник я томной
И ждал тебя, вещун пермесских дев,
И ты пришел, сын лени вдохновенный,
О Дельвиг мой: твой голос пробудил
Сердечный жар, так долго усыпленный,
И бодро я судьбу благословил.

С младенчества дух песен в нас горел,
И дивное волненье мы познали;
С младенчества две музы к нам летали,
И сладок был их лаской наш удел:
Но я любил уже рукоплесканья,
Ты, гордый, пел для муз и для души;
Свой дар, как жизнь, я тратил без вниманья,
Ты гений свой воспитывал в тиши.

Служенье муз не терпит суеты;
Прекрасное должно быть величаво:
Но юность нам советует лукаво,
И шумные нас радуют мечты...
Опомнимся — но поздно! и уныло
Глядим назад, следов не видя там.
Скажи, Вильгельм, не то ль и с нами было,
Мой брат родной по музе, по судьбам?

Пора, пора! душевных наших мук
Не стоит мир; оставим заблужденья!
Сокроем жизнь под сень уединенья!
Я жду тебя, мой запоздалый друг —
Приди; огнем волшебного рассказа
Сердечные предань

Drops a crimson forest his dress
The frost will fade away the wilted field,
The day will come as if involuntarily
And hide behind the edge of the surrounding mountains.
Blaze, fireplace, in my desolate cell;
And you, wine, autumn cold friend,
Shed a reassuring hangover in my chest
Minute oblivion of bitter anguish.

I am sad: there is no friend with me,
With whom would I take a long separation,
Who could shake a hand from the heart
And wish you a lot of fun for many years.
I drink alone; imagination
Calling comrades around me;
The familiar approach is not heard
And my sweet soul is not waiting.

I drink alone, and on the banks of the Neva
Friends call me today ...
But how many of them revel there too?
Who else are you missing?
Who has changed a captivating habit?
Whom did the cold light draw from you?
Whose voice fell silent at the fraternal roll call?
Who has not come? Who is not between you?

He didn’t come, our curly singer
With fire in his eyes, with a sweet-voiced guitar:
Under the beautiful myrtles of Italy
He sleeps quietly and a friendly cutter
I did not draw over the Russian grave
A few words in the native language,
So that once I found hello sad
The son of the north, wandering in a strange land.

Do you sit in the circle of your friends
Alien heaven lover restless?
Or again you go through the sultry tropic
And the eternal ice of the midnight seas?
Happy journey! .. From the lyceum threshold
You stepped on the ship jokingly
And since then, your way in the seas,
Oh waves and storms beloved child!

You saved in a wandering fate
Beautiful years, the original morals:
Lyceum, lyceum fun
Amidst the stormy waves you dreamed;
You extended a hand to us from across the sea,
You wore us alone in a young soul
And he repeated: “For a long separation
Secret rock may have condemned us! ”

My friends, our union is beautiful!
He, as a soul, is inseparable and eternal -
Unshakable, free and careless
He grew together under the shadow of friendly muses.
Wherever fate leaves us
And happiness no matter where it leads,
We are all the same: we have a whole world of foreign land;
Fatherland us Tsarskoye Selo.

From edge to edge we pursue a thunderstorm
Tangled in the nets of a harsh fate,
I am in awe at the bosom of a new friendship,
Charter, prick caressing head ...
With the prayer of my sad and rebellious
With the trusting hope of the early years,
Friends indulged in a tender soul;
But the bitterness was their non-brotherly greetings.

And now here in this forgotten wilderness
In the cloister of desert blizzards and cold
A sweet joy was preparing for me:
The three of you friends of my soul
Here I hugged. The poet’s house is disgraced,
O Pushchin my, you first visited;
You have sweetened exile a sad day,
You turned his Lyceum on the day.

You, Gorchakov, are lucky from the first days,
Praise you - fortune shine cold
I have not changed the soul of your free:
All the same you are for honor and friends.
Different paths are assigned to us by strict fate;
Stepping into life, we quickly parted:
But by chance a country road
We met and hugged fraternally.

When anger befalls me,
For everyone, a stranger, like an orphan homeless,
Under the storm, the head drooped I languid
And he was waiting for you, a possessor of Permian maidens,
And you came, son of sloth inspired
Oh my Delvig: your voice has awakened
Heart fever so lulled for so long
And cheerfully I blessed fate.

From infancy, the spirit of songs burned in us,
And we knew wondrous excitement;
From infancy, two muses flew to us,
And sweet was their affection for our inheritance:
But I already loved applause
You, the proud one, sang for the muses and for the soul;
I spent my gift like life without attention
You brought up your genius in silence.

The ministry of muses does not tolerate fuss;
The beautiful must be majestic:
But youth advises us crafty,
And noisy dreams make us happy ...
Recall - but late! and sadly
We look back, not seeing traces there.
Tell me, William, it wasn’t the same with us,
My brother is native to the muse, according to fate?

It's time, it's time! our heartache
Not worth the world; leave the error!
Let's hide life under the shadow of solitude!
I'm waiting for you, my belated friend -
Come; fire of a fairy tale
Cordial betrayal