Текст песни Пятна Лярше - Хорошо у нас в аду

xAGALARx

Постницшеанское преодоление платонизма в этой стране пошло по пизде,
И старый конь свободной русской души загнил прямиком в своей борозде,
Остались от него лишь копыта, белый, омываемый череп дождями и из хвоста волоса,
А борозду он проделал - в ней только закопать подохшего пса.
Однажды к тебе придёт твой сын и спросит тебя, глядя тебе прямо в глаза:
Папа, а где мы все были, когда жрали говно люди вокруг, совершенно отпустив тормоза?
И взор ты потупишь, и скажешь ему голос хриплым от горя и стыдливой печали:
Сынок, когда люди жрали - мы в очереди за кислым поносом торчали.

Мюзикл панельных домов звучит в твоем сердце всегда, ведь даже уехав на край света,
Ты слышишь в своей голове тягучего российского быта акапелло с хитрым приветом,
Тебе никуда не сбежать от картин, что ты видишь ночами во снах и днем своими глазами,
С шатающимися возле ночного магаза под тусклыми лампами Руси образами,
И с запахом гнили в лифте, который ты обоняешь ежевечерне, возвращаясь с работы,
И на лестнице засохшим, словно с картины сюрреалиста, пятном чьей-то рвоты,
И однажды, находясь после спирта в двухнедельном марафонском бреду,
Ты внезапно поймешь, что хорошо все живут только в аду.

Lukasz Padonski:

Лес обступил забытый пионерский лагерь
И пики сломанных тополей в ночи темнеют
И холод лужи сковал здесь даже в мае
И руки таких же как ты вокруг синеют
Распались звуки вокруг, мычат черные лица
Воздух морозен и до стерильности чист
И серыми глазами в небо смотрит горнист.
Здесь все раскинут карты, здесь все раскинут кости
И те, кто в уныние впал и кто горел от злости
И эта камера, ожидания второй смерти
Когда-то рухнут в озера огня все эти тверди
И многие будут плясать на сковороде в бреду
И будут песню петь, как хорошо в аду.

И ты проснулся в поту и смотришь на часы
Еще можно поспать, но спать не хочешь ты
Материя тьмы сгустилась над твоим альковом
И мир надежно закрыт звездным покровом
И тишина звенит в мировом пространстве
Но часы спешат в своем непостоянстве.
И этот вечный отсчет так глух и неумолим
И ты рисуешь себе ад, как Босх Иероним
Но тишину прорежет звук огромных крыл
И страшный голос извне грянет
"Не живи как жил".
Ты сам готовишь себе свою сковороду
Наверное ты хочешь спеть, как хорошо в аду.

XagalarX.

Postnice overcoming Platonism in this country went on pussy,
And the old horse of a free Russian soul hesitated straight in his furrow,
Only the hooves remained from him, the white, washed skull with rains and from the tail of the hair,
And he did a furrow - in it only to bury the foal dog.
Once your son will come to you and ask you, looking at you straight into the eyes:
Dad, and where were we all when they fought shit people around, absolutely letting the brakes?
And you will raise your eyes, and you will tell him the voice of hoarse from grief and smashed:
Son, when people fought - we are in line at the sour diarrhea sticking out.

The musical of the panel houses sounds always in your heart, because even going to the edge of the world,
You hear in your head of the Russian life of Akapello with tricky greetings,
You can not escape from the paintings that you see nights in dreams and your eyes in the afternoon,
With staggering near the night magazine under the dim lamps of Russia images,
And with the smell, rotted in the elevator, which you senses blackmail, returning from work,
And on the stairs dried, as if from the picture of a surrealist, a stain someone's vomiting,
And once, being after alcohol in a two-week marathon nonsense,
You suddenly understand that everyone lives everything only in hell.

Lukasz Padonski:

The forest overturned forgotten pioneer camp
And peaks of broken poplars in the night darkens
And the cold of the puddle fastened here even in May
And the hands are the same as you are around
Sounds broke around, mock black faces
Air frost and sterility is clean
And the mountains look at the sky in the sky.
Here everyone will spread the cards, here everyone will spread the bones
And those who fell in the despondency and who burned from anger
And this camera, waiting for the second death
Once collapsed in the lake of fire all these solids
And many will dance in a frying pan in nonsense
And there will be a song to sing, how good in hell.

And you woke up in the sweat and look at the clock
You can also sleep, but you do not want to sleep
Matter of darkness thickened over your alkal
And the world is reliably closed by star cover
And silence rings in world space
But the clock is rushing in your impermanence.
And this eternal count so deaf and inexorable
And you draw yourself hell, like Bosch Jerome
But silence will shift the sound of huge wings
And terrible voice from the outside
"Do not live like lived."
You yourself are preparing your frying pan
Probably you want to sing how good in hell.