Текст песни Пятна Лярше - Клюква

Lukasz Padonski:
Я ращу бороду густую и черную и глаза голубые ношу.
И тому, кому водяра- мальвазия, к столу того я прошу.
Ем я борщ прямо из половника.
Рукавом ватника ебальничек тру.
И под песню про которому не пишут полковника.
Я ору что "Брат-2" это true.
С топором бегаю за поросём по посёлку я.
И ору "Пётр, сука, стоять".
И как русский мачо тёлкам бля.
Вещаю "Шкура подь сюды-ка ебать".
Борода моя маленькая ёлочка.
Что из лесу припёрли домой.
На ней висит капуста из борщичка.
И окурок застревает порой.
И не езжу отдыхать я в Турцию.
Че мне пляжи из всяких блядищ.
Я же не какой-то Габриеле Д'Аннунцио.
Я Васян, что не был дальше мытищ.
Ем в саду с перепою грязной ручищей.
Прямо с ветки клюковки гроздь.
Покажу вам я бляди чистилище.
Своей программы потрясающий гвоздь.

Зазвучала адская музыка.
Завывает унылый смычок.
Русский чёрт ухватил либерастика.
И стекает клюквенный сок.

xAGALARx:
Когда русский чёрт либерала хватает прямо за яйца,
Либерал не согласен, поедаемый русскою смертью, молчать.
Молча скучно ему посреди панельного рая в тумане гниения маяться,
И тогда, как петух, он начинает сперва тихо, а потом громче шкворчать.
Что Вавилон этот ебаный снова поднял свою монгольскую голову,
Азиатские деспоты здесь судьбы людские посреди смрадного дыма вершат,
Что всех несогласных здесь поят расплавленным оловом,
И однажды свободы флюиды во славу феминизма этот мир сокрушат.

А в котлах русского ада кипятится говно совсем разного сорта,
Тут не только либерастики с гей парадами, феминизмом и Дауна синдромом,
Посреди смрада смолы появляются синие, опухшие патриотические морды,
Упавшие на дно жизни, доселе призывывшие к послеобеденным погромам.
Здесь все кипятятся в говне, без привязки к взглядам или партийному билету,
Говно здесь перемешано с говном, ибо это закон чистоты нашего хрупкого мира.
Ведь говно бесполезно переделывать, оно никогда не запахнет весенним букетом,
Говно политизированное точно так же будет собрано в мешок и спущено в сортире.

Потому что Россия - это арт объект, а не просто происхождения страна,
А на объекте искусства нельзя резать селёдку, подтирать ею сраку и плевать на неё,
Карту с этой страной у себя над столом держит и Господь наш, и Сатана,
А для тех, кто в музее ведёт себя, словно хрюша, всегда существует ружье.
Россиянин, запомни - ты всего лишь сегодняшней смены музея смотритель.
Ты не объект поклоненья, не хозяин его, а тот человек,
К которому однажды обратится, зашедший в ворота экзистенциализма любитель,
И которому ты пояснишь за эту страну то, что узнал за свой век.

Lukasz Padonski:
I rode the beard a thick and black and eyes blue wear.
And to the one who Water-Malvasia, I ask to the table.
I eat borsch straight from the midst.
Sleeve vico Ebalnichkin Tru.
And under the song about which the colonel does not write.
I woven the "brother-2" is true.
With an ax I run for a look on the village.
And "Peter, Bitch, Stand".
And as a Russian macho fucks fucking.
Bottish "Skura fog here to fuck."
My little beard is a little tree.
That from the forest was hosted home.
It hangs cabbage from the jarchik.
And the cigarette pointers sometimes.
And I do not drive to relax in Turkey.
Che me beaches from all sorts of swims.
I am not some kind of Gabriele d'Inunzio.
I am Wasyan, that was not further soothish.
I eat in the garden with a dirty crucible.
Right from the branch of the cunning bunch.
I'll show you the whores are purgatory.
Your program is a stunning nail.

He sounded hellish music.
Howls a sad bow.
Russian Chett grabbed liberas.
And flows cranberry juice.

XagalarX:
When Russian fucking liberal grabs right behind the eggs,
Liberal disagree, eating Russian death, silent.
Silently boring him in the midst of the panel paradise in the fog of rotting,
And then, like a rooster, he begins at first quietly, and then louder to shit.
That Babylon this fucking again raised his Mongolian head,
Asian despots Here, people in the midst of saint smoke are posted,
That all dissenters here sing molten tin,
And once freedom of fluids in the glory of feminism, this world is crushing.

And in the boilers of Russian hell is boiling shit completely different varieties,
There are not only liberals with gay parades, feminism and Down with syndrome,
In the midst of the resin rack, blue, swollen patriotic muzzles appear,
Fallen on the bottom of life, accustomed to the afternoon pogroms.
Here, everything is boiled in shit, without binding to views or party cards,
Shit here is mixed with shit, for this is the law of the purity of our fragile world.
Because shit is useless to redo, it will never smell a spring bouquet,
The shit politicized will also be collected in the bag and moved in the sort.

Because Russia is an art object, and not just the country's origin,
And at the art facility can not cut the seler, to raise the asshole and spit on it,
A card with this country holds our Lord, and Satan,
And for those in the museum behaves, as if Hryush, there is always a gun.
Russian, remember - you are just today's change of the museum.
You are not an object of adolescent, not the owner of him, but that person
To which one will turn to the gate of existentialism a lover,
And to which you explain for this country what I learned for your age.