Звук будущих монет скажет ни о чём,
Пульс сказочной любви превратится в крик.
Вдруг ночью воспаришь, а заметишь днём.
Власть над самим собой - это только миг.
След от топлёной лжи молод как земля,
Блеск путеводных звёзд не определить.
Петь кто-нибудь рождён, значит это - я...
Нот шахматный курсив просто не забыть.
Дождь вёдрами из реки -
Месть груза календаря.
Но крылья опять легки -
Я - вся ты , ну а ты - весь я.
Бить в дряхлый барабан страшно - он умрёт.
Клон иероглифа не задаст нам ритм.
Клён сохнет, как всегда, а сирень цветёт,
Взгляд мокнет от тоски , а строка горит.
Так, на исходе сил, в пол утопишь газ,
Где у Невы сто рук и дороги ввысь.
Нет, это не полёт , а почти экстаз.
Ждёт трапа самолёт, а вернее - жизнь.
Дождь вёдрами из реки...
The sound of future coins will say anything
The pulse of fabulous love will turn into a cry.
Suddenly you will soar at night, and you will notice in the afternoon.
Power over oneself is only a moment.
The trace of melted lies is young as earth,
The shine of guiding stars cannot be determined.
To sing someone is born, then this is me ...
Notes of the chess cruise simply not to forget.
Rain with buckets from the river -
Revenge of the cargo of the calendar.
But the wings are light again -
I am all of you, well, you are all me.
It’s scary to beat in a decrepit drum - it will die.
The hieroglyph clone does not set us a rhythm.
The maple dries, as always, and the lilac blooms,
The gaze is wet with longing, and the line burns.
So, at the end of strength, you will drown the gas in the floor,
Where the Neva has a hundred hands and roads up.
No, this is not a flight, but almost ecstasy.
An airplane awaits the ladder, or rather, life.
Rain with buckets from the river ...
