День короткий осенний скатился пылающим шаром,
Укрываясь от мира в бескрайних багряных лесах.
Пёс лохматый опять, примостившись на коврике старом,
В полудрёме мечтал о заботливых нежных руках.
На собачьем веку не видал он больнее потери,
Чем отобранный мяч и шутливое милое: "Кыш!"
И тихонько скулил от тоски под закрытою дверью
Тёплой спальни хозяйской, где вдруг появился малыш.
Старый пёс заболел. Покидали последние силы.
И в собачьей душе вдруг пошли проливные дожди.
Показалось ему, что хозяйка его разлюбила,
Прижимая теперь только свёрток орущий к груди.
У собачьих богов было глупо молить о спасенье.
Он тихонько привстал, невзирая на холод и мрак.
И шагнул за порог, исчезая в ненастье осеннем,
Уходя за звездой Одиноких Забытых Собак.
A short autumn day rolled into a flaming ball
Hiding from the world in endless crimson forests.
The dog is shaggy again, perched on an old rug,
In a half-dream I dreamed of caring gentle hands.
On the dog’s eyelid he didn’t see any more painful loss
Than the selected ball and playful sweet: "Kysh!"
And whined quietly from longing under a closed door
A warm master's bedroom, where a baby suddenly appeared.
The old dog got sick. Left the last forces.
And in the dog’s soul, torrential rains suddenly started.
It seemed to him that the mistress had stopped loving him,
Now clutching only a package screaming to his chest.
It was foolish for the dog gods to beg for salvation.
He stood up quietly, despite the cold and gloom.
And he stepped over the threshold, disappearing in the stormy autumn,
Caring for the star of the Lonely Forgotten Dogs.
