Евангелие от Луки, Глава 19, стихи 1-10.
1 Потом Иисус вошел в Иерихон и проходил через него.
2 И вот, некто, именем Закхей, начальник мытарей и человек богатый,
3 искал видеть Иисуса, кто Он, но не мог за народом, потому что мал был ростом,
4 и, забежав вперед, взлез на смоковницу, чтобы увидеть Его, потому что Ему надлежало проходить мимо нее.
5 Иисус, когда пришел на это место, взглянув, увидел его и сказал ему: Закхей! сойди скорее, ибо сегодня надобно Мне быть у тебя в доме.
6 И он поспешно сошел и принял Его с радостью.
7 И все, видя то, начали роптать, и говорили, что Он зашел к грешному человеку;
8 Закхей же, став, сказал Господу: Господи! половину имения моего я отдам нищим, и, если кого чем обидел, воздам вчетверо.
9 Иисус сказал ему: ныне пришло спасение дому сему, потому что и он сын Авраама,
10 ибо Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее.
Комментирует священник Димитрий Барицкий
Иерихон был очень богатым городом. Древний историк Иосиф Флавий называет его «божественной землей», «самой тучной и плодородной в Палестине». Благодаря плантациям фиников и бальзамовых деревьев город стал крупным торговым центром Римской империи: его товары экспортировались во многие уголки древнего мира. Понятно, что здесь вращались огромные деньги. Налоги со всех денежных операций собирали мытари. Это были евреи, которые находились на службе у римлян. Сограждане их люто ненавидели и почитали страшными грешниками. Ведь они не только работали на захватчиков, но и свою работу зачастую исполняли грязно и подло. Закхей был не просто мытарем, он был их начальником. А потому его ненавидели вдвойне: и народа и его же коллеги, которых он обирал также как простых людей.
И вот, представьте абсурдность ситуации: из всего огромного города Господь обращается по имени не к благочестивым, не к больным и убогим, но именно к нему, к этому, как бы мы сказали, зажравшемуся субъекту! Несмотря на возмущение, недовольство и ропот ошарашенной от такого поворота событий толпы, Господь входит в его дом. Почему?
Давайте подумаем, как ведет себя человек, которого все люто ненавидят, презирают, боятся и втайне жестоко насмехаются над ним? Такой человек становится страшно подозрительным, мнительным, везде видит заговор против себя, у него развивается мания преследования. Он строит вокруг себя стены, нанимает охрану, пытается не попадаться на глаза. Закхей же делает все наоборот: идет в толпу, а потом еще и на виду у всех забирается на дерево. В лучшем случае это грозит насмешками, камнем в спину, а то и… смертью. Для такого необдуманного шага необходим какой-то очень сильный внутренний импульс. Что это могло быть? Видимо, Закхей на грани отчаяния. Ему так опротивело то, как он живет, так захотелось что-то в себе изменить, что он и решается на этот совершенно отчаянный поступок: ценой собственной жизни и здоровья хотя бы увидеть Того, Кто одним словом мог исцелить, выгнать бесов и даже воскресить. «Может и для меня Он совершит чудо?», – думал он. Видимо, тоска и боль Закхея так сильны, его жажда новой жизни так пронзительна, что Христос, окруженный сотнями, а может тысячами несчастных, обращается именно к нему.
Но это не все. Закхею не просто возненавидел того, кем он был, он всей душей готов измениться: половину имущества он собирается отдать бедным, а другую использовать на то, чтобы возместить причиненное людям зло. Лишь после этих, исполненных искренней решимости, слов Христос говорит, что теперь-то в этот дом пришло благословение.
Все мы, дорогие друзья, немного Закхеи. Зачастую все мы тяготимся не только бременем внешних обстоятельств, но в первую очередь невыносимой тяжестью своих душевных немощей и страстей. Традиция Церкви, указывая на Евангельского Закхея, говорит нам: для того, чтобы избавиться от этого ярма мало просто следовать за Христом в общем потоке, необходимо так возненавидеть свои немощи, что наш вопль первым достиг слуха Спасителя. Но не только это. Для того, чтобы благословение пришло таки в дом нашей души окончательно, необходимо на деле подтвердить, что к прежней жизни ты уже не вернешься, а то место, где недавно царствовали страсти и пороки, теперь прочно обосновались добродетели.
