Цветами сочатся безликие дамы,
Люди падают мертво с ножами в сердцах,
Кто-то только открыл страсти выхлопов гамму,
А кому-то весной остается мерцать.
Расхрипеться до боли, взывая к листве
И моля её тщетно окрапить собой город.
Надышавшись опустевшей желтизною ветвей,
Вспоминал бы спокойно, что я еще молод.
Растерял, вырастая, бесценных иллюзий
На еще восемнадцать бессмысленных лет.
И весна, плача снегом, сужает мой узел,
Загодя на глаза кинув пару монет.
Разобрал в смехе ветра весенней тоски
Серебристой капелью, словно речью суда,
Приговор прозвеневший и сдавивший виски:
"Осени больше не будет никогда".
Faceless ladies ooze flowers
People fall dead with knives in their hearts
Someone just discovered the range of passions of exhaust
And for some, the spring remains to flicker.
Cry out to the pain, calling out to the foliage
And begging her in vain to paint over the city.
Having breathed in the empty yellowness of the branches,
I would calmly remember that I am still young.
Lost, growing up, priceless illusions
For another eighteen pointless years.
And spring, crying with snow, narrows my knot,
Throwing a couple of coins ahead of time.
Disassembled in the laughter of the wind of spring melancholy
With a silvery drop, like the speech of the court,
The verdict rang out and squeezed the whiskey:
"There will never be autumn again."
