Это странно: я смотрю на себя в зеркало перед кроватью и не понимаю, почему я улыбаюсь. Я смотрю на Ганнибала, обхватившего меня за бедра, и улыбаюсь еще шире. Наши взгляды пересекаются в отражении – и я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него.
Я хочу, чтобы он накрыл меня. Я хочу чувствовать только его член, я хочу, чтобы в голове не было ничего, кроме желания скулить от удовольствия. Я закусываю кулак и что-то невнятно прошу. Его язык идет от моей ключицы к уху: «Еще раз, громче».
- Возьми меня, - вполне четко говорю я, хотя в глазах плывет от того, как он мягко проводит ладонью по моему животу и спускается к бедрам.
- Я ничего не слышу, - он хрипло выдыхает и прижимается лбом к моему виску, пока его ладонь обхватывает головку моего члена и проворачивает в кулаке.
- Трахни меня! – это должно звучать приказом, но в лучшем случае звучит как надсадный вой от того, как мне пусто и больно внутри, как мне хочется принять его.
Меня пугает то, что от одного его прикосновения я готов стать на колени. Меня пугает то, что Ганнибал двигает рукой, и я через секунду подстраиваюсь под четкий ритм.
Меня пугает то, насколько мне хорошо.
- Я не сделаю ничего, что может навредить тебе, - он целует меня под челюстью и прикладывает губы к уголку моего рта. – Ты нужен мне, Уилл.
- Пожалуйста… - я откидываю голову назад, и Ганнибал прикусывает мое плечо.
Я не хотел ничего больше; мне нужно было, чтобы он оттрахал меня так, чтобы я разрыдался, чтобы я закричал от боли, чтобы я вцепился в его плечи и попросил, чтобы он прекратил. Я хотел, чтобы он сделал мне по-настоящему больно, потому что…. Потому что я доверял ему. Потому что я хотел, чтобы это было реально.
Чтобы боль и удовольствие были реальными.
Чтобы он был реальным.
Он входит в меня рывком, до самого основания, - через несколько месяцев я буду знать, что выжигающая боль не обязательный спутник секса, но в то утро я упираюсь лбом в замок из своих ладоней и вгрызаюсь в запястье, стараясь не закричать.
Ганнибал тянет меня за волосы и отрывает мою голову от кровати: толчок – и по шее растекается боль от резкого движения. Ладонь спускается с затылка к плечам; Лектер обхватывает меня за шею: пальцы впиваются ниже кадыка, и я, зажмуриваясь, шумно выдыхаю.
Он толкается внутрь, и я протяжно стону, когда слышу шлепок о свои ягодицы. По позвоночнику растекается ток – я двигаюсь в ритм и старательно подмахиваю, помогая Ганнибалу двигаться под нужным углом.
Я бы хотел, чтобы он придушил меня: его пальцы поднимаются под моей шеей, и Ганнибал накрывает ладонью мой рот. Облизываю его кисть и чуть приседаю назад, когда он тянет меня.
Я поворачиваю голову и ловлю его мутный взгляд: Ганнибал тяжело дышит и придерживает меня дрожащими руками.
- Не уходи, - он закрывает глаза, когда я трусь щекой о его руку и целую в сгиб локтя. «Не уходи», - горячая ладонь болезненно нежно гладит мою щеку.
- Если ты захочешь – я останусь, - во рту становится сладко от его слов. – Я останусь, Уилл.
Я перехватываю его запястье и тяну на себя, с силой насаживаясь на его член, и дергано двигаю бедрами, слыша, как он стонет мне в шею.
Несколько секунд я вижу только темноту.
Наверное, он отпускает меня и кладет на подушку: я чувствую прохладное одеяло и ладонь на своей щеке, и вслед за этим – боль от затекших ног, боль от укусов, боль между ягодиц.
Я смотрю в полоток.
Тишина давит.
Я слышу, как он шумно выдыхает: «Твою мать» - и садится на край кровати.
Судя по всему, это не было запланировано терапией – я утыкаюсь носом во влажную подушку, и, протянув руку, дотрагиваюсь до его обнаженной спины.
Он вздрагивает; мои пальцы медленно обводят позвонок – и Ганнибал оборачивается, с силой упираясь спиной в мою руку. Я закрываю глаза, стараясь проиграть все возможные варианты.
Причинить себе еще больше боли – таков мой замысел.
Но он не сбрасывает мою руку, и мы сидим в тишине, нарушаемую только его сбитым дыханием.
Теперь я знал это.
Я чувствовал, как Ганнибал, тяжело опершись о спинку кровати, лег рядом со мной и положил мою руку на свой бок. Я чувствовал, как он придвинулся ближе и поцеловал меня в висок.
Я знал, что теперь он не отдаст меня.
