Текст песни Раз-два-три, ветер изменится - Глава 4 отрывок 11

Я иду к автомобилю, как будто пьяный, и, бросив на ходу Джеку: «Я приеду в департамент позже и все расскажу» - говорю кому-то свой домашний адрес, зажмуриваюсь, надеясь оказаться дома как можно быстрее.
Дома можно будет сплюнуть в раковину этот горький привкус позора, можно будет накрыться с головой одеялом и постараться забыть о том, что произошло, дома можно будет на некоторое время перестать чувствовать ненависть к себе.
Как, наверное, ужасно мы смотрелись: я, ищущий его руку, сидя напротив тела, и он, пытающийся мне помочь. «Хороший мальчик» - у меня дергается рука, и я цепляюсь пальцами за штанину.
«Хороший мальчик».

Я омерзителен сам себе, и, проскочив два лестничных пролета, я с грохотом закрываю за собой дверь, стараясь не думать о том, как бы мне покончить с собой. Я стараюсь пережить то, что я был рядом с телом и…
Испытывал возбуждение.

Я стягиваю одежду и включаю ледяную воду, встаю под душ и тщетно пытаюсь не слушать внутренний голос, который очень настойчиво рассказывает мне о том, что я, в общем-то, мог бы ни в чем себе не отказывать. Я ведь понимаю, что это такое: одиночество. Одиночество и тотальная невозможность любить и быть любимым.

Мне хочется отключиться – возможно, нужно начать задумываться о наркотиках как о решении многих моих проблем. Мне хочется не знать того, что я сидел там и думал о том, как мне подрочить на труп парня. Мне хочется не знать того, что я подставлялся под ладонь доктора Лектера, смотрел на распростертое тело и хотел засунуть руку себе в брюки.

Я не хочу знать себя, не хочу иметь с собой ничего общего, потому что я опускаю ладонь на свой член и сдавливаю его, растираю у основания.
«Хороший мальчик», - я прогибаюсь под ледяной водой и толкаюсь в руку, стараясь четче представить себе, как его пальцы растирали мои ключицы.
Это гадко; я прекрасно знаю это, и все равно не могу остановиться: «Будь послушным мальчиком», - говорю я и, просунув нож в чужое тело, с удовлетворением смотрю, как течет бурая струя.
Я двигаю ножом быстро, точно так же, как сейчас проворачиваю в кулаке головку члена, и резко подаюсь бедрами вперед, дотрагиваясь лбом до кафельной плитки.

- Будь послушным мальчиком, - говорит доктор Лектер и утыкается носом в мой затылок. – Будь послушным мальчиком.

Я отмываю руки несколько минут, и мне все кажется, что вместо спермы на них – кровь.

I go to the car as if drunk, and throwing Jack on the go: “I will come to the department later and tell everything” - I tell someone my home address, I close my eyes, hoping to be home as soon as possible.
At home, you can spit this bitter smack of shame into the sink, you can cover yourself with a blanket and try to forget what happened, at home you can stop feeling self-loathing for a while.
What, probably, we looked terrible: I, looking for his hand, sitting opposite the body, and he, trying to help me. “Good boy” - my hand twitches, and I cling to the leg with my fingers.
"Good boy".

I am disgusting myself, and, having slipped two flights of stairs, I shut the door behind me with a roar, trying not to think about how I would commit suicide. I try to survive the fact that I was next to the body and ...
He was excited.

I pull off my clothes and turn on icy water, get up under the shower and try in vain not to listen to my inner voice, which very persistently tells me that, in general, I could not deny myself anything. I understand what it is: loneliness. Loneliness and total impossibility to love and be loved.

I want to disconnect - perhaps I need to start thinking about drugs as a solution to many of my problems. I want to not know that I was sitting there and thinking about how to masturbate to a guy’s corpse. I don’t want to know that I stood under Dr. Lecter’s palm, looked at my open body and wanted to put my hand in my trousers.

I do not want to know myself, I do not want to have anything in common with me, because I put my palm on my penis and squeeze it, rub it at the base.
“Good boy,” I bend under the icy water and push into my hand, trying to get a clearer picture of how his fingers rubbed my collarbones.
This is disgusting; I know this very well, and still I can’t stop: “Be an obedient boy,” I say, and, having stuck a knife into someone else’s body, I look with satisfaction at the brown stream.
I move the knife quickly, just as I’m turning the head of a penis in my fist now, and sharply lean my hips forward, touching my forehead to the tile.

“Be an obedient boy,” Dr. Lecter says and sticks his nose into my head. - Be an obedient boy.

I wash my hands for several minutes, and everything seems to me that instead of sperm on them - blood.