Текст песни Раз-два-три, ветер изменится - Глава 5 отрывок 2

Я смотрю на себя в зеркало, и мое перекошенное, посиневшее лицо, вымазанное в темной охре, больше похоже на лицо человека, который умер несколько недель назад. Иначе как тогда объяснить, что из дыры в моей щеке показывается мелкий бисер жемчужных личинок, которые, копошась в моем рту, ненароком сыплются на пол? Как тогда объяснить, что мои опухшие черные губы пытаются что-то произнести, но слизь, которая сочится из раны в щеке, смешивается со словами и стекает внутрь трахеи? Как объяснить, что из моих красных гноящихся глаз капают жирные белесые слезы, остающиеся на лице длинными склизкими полосами? Как объяснить, что мой скошенный набок нос подтекает бурыми разводами, которые мажут майку?

Наверное, я паникую. Наверное, видя этого парня, который, протянув мне грязную руку, старается приобнять меня за плечи, я испытываю не восторг и радость от долгожданной встречи. Я испытываю страх.
Я дергаю кран: брызги попадают на ноги; я запихиваю мыло внутрь рта и, просунув его почти в горло, разжевываю брусок. Мыло с запахом нарциссов на вкус как дерьмо, но, по крайней мере, это убирает вкус гнилой плоти, вкус истерики, в которую я вот-вот впаду: мне надо просто жевать, выполнять элементарные действия челюстью. Розовая пена хлопьями валится изо рта, и я, опустив в воду руки, с силой отдираю кожу.
У меня очень грязные ладони, вы замечали? Въевшаяся грязь, багровые полоски кожи под ногтями – мне нужно срочно отмыться, мне нужно срочно засунуть руки под ледяную воду.
Потому что мне кажется, что этими руками я убил юношу, который решил посетить меня сегодня. Мне кажется, что именно этими ладонями я забрался внутрь его живота и, пропустив через пальцы еще теплые органы, погладил его изнутри.
Мне кажется, что именно эти пальцы, вымазанные в кале и крови, я засовывал внутрь своего рта и, запрокинув голову от наслаждения, медленно дрочил.
И это не так далеко от истины.

Я задыхаюсь, потому что стараюсь проглотить ошметки мыла и протолкнуть кашу из слюней в свое горло, и еще частично от того, что мне очень хочется взвыть от ужаса, а я не могу себе этого позволить. Меня душит чувство глубочайшего раскаяния и вины: им нужна была моя помощь, а что же я? Я приперся вчера домой и уделил немного времени онанизму.
Да, я дрочил, потому что представлял, как больно им было, как унизительно беспомощно они барахтались в собственном говне, как они кричали и рыдали от того, что хотели поскорее умереть и прекратить мучиться.
О да, я чувствовал себя всемогущим. Я чувствовал, что поступал правильно, убивая их.
Я слышал голос Лектера, который говорил мне: «Хороший мальчик», - и дрочил.

I look at myself in the mirror, and my skewed, blue face, smeared in dark ocher, is more like the face of a person who died a few weeks ago. Otherwise, how then to explain that from the hole in my cheek, small beads of pearl larvae are shown, which, swarming in my mouth, are spraying inadvertently to the floor? How then to explain that my swollen black lips are trying to say something, but the mucus that oozes from the wound in the cheek is mixed with words and flows inside the trachea? How to explain that fatty whitish tears that remain on my face with long, blazing stripes drip from my red festering eyes? How to explain that my mowed nose leaks with brown stains that smear the shirt?

I probably panic. Probably, seeing this guy who, having held out a dirty hand to me, tries to get me by the shoulders, I am not delighted and the joy of the long -awaited meeting. I feel fear.
I pull the crane: spray falls on my feet; I stuff the soap inside my mouth and, sticking it almost into the throat, chew the bar. Soap with the smell of daffodils tastes like shit, but at least it removes the taste of rotten flesh, the taste of hysteria, which I am about to fall: I just need to chew, perform elementary actions with my jaw. Pink foam with flakes falls from my mouth, and I, lowering my hands into the water, tearing my skin with force.
I have very dirty palms, have you noticed? Stone dirt, crimson strips of skin under the nails - I need to urgently wash, I urgently need to put my hands under the ice water.
Because it seems to me that with these hands I killed a young man who decided to visit me today. It seems to me that it was with these palms that I climbed inside his abdomen and, letting the still warm organs through my fingers, stroked him from the inside.
It seems to me that it was these fingers, smeared in feces and blood, I put it inside my mouth and, throwing my head back from pleasure, slowly jerked off.
And this is not so far from the truth.

I am choking because I try to swallow the scraps of soap and push the porridge of saliva into my throat, and also partially from the fact that I really want to howl with horror, but I can’t afford it. The feeling of deepest remorse and guilt strangles me: they needed my help, but what am I? I came home yesterday and devoted a little time to masturbation.
Yes, I was jerking off, because I imagined how painful it was, how humiliatingly helplessly they floundered in their own shit, how they shouted and sobbed from the fact that they wanted to die as soon as possible and stop suffering.
Oh yes, I felt omnipotent. I felt that I was doing the right thing, killing them.
I heard the voice of Lecter, who told me: “A good boy,” and jerked off.