Забудешь первый праздник и позднюю утрату,
когда луны колёса затренькают по тракту,
и силуэт совиный склонится с облучка,
и прямо в душу грянет простой романс сверчка.
Пускай глядит с порога красотка, увядая,
та гордая, та злая, слепая и святая...
Что — прелесть её ручек? Что — жар её перин?
Давай, брат, отрешимся. Давай, брат, воспарим.
Жена, как говорится, найдёт себе другого,
какого-никакого, как ты, недорогого.
А дальняя дорога дана тебе судьбой,
как матушкины слёзы всегда она с тобой.
Покуда ночка длится, покуда бричка катит,
дороги этой дальней на нас обоих хватит.
Зачем ладонь с повинной ты на сердце кладёшь?
Чего не потеряешь - того, брат, не найдёшь.
От сосен запах хлебный, от неба свет целебный,
а от любови бедной сыночек будет бледный,
а дальняя дорога... а дальняя дорога...
а дальняя дорога...
Forget the first holiday and the late loss
when the moons of the wheels rattle along the path
and the owl’s silhouette will lean with the irradiation,
and a simple cricket romance will burst right into your soul.
Let the beautiful woman wander from the threshold, fading,
that proud, that evil, blind and holy ...
What is the charm of her pens? What is the heat of her feather bed?
Come on, brother, surrender. Come on, brother, soar.
The wife, as they say, will find herself another,
some, like you, inexpensive.
And the long road is given to you by fate
like mother’s tears, she’s always with you.
As long as the night lasts, as long as the chaise rolls,
this long road is enough for both of us.
Why do you lay a palm with a confessor on your heart?
What you won’t lose, you cannot find that brother.
The smell of bread from the pines, the healing light from the sky,
and from love the poor son will be pale,
and the long road ... and the long road ...
and the long road ...
