"Тишина - это смерть"
Твое сердце - оболочка, контур мины,
До взрыва пара прикосновений.
В моем же - громким звуком турбины
Любовь, которой мы прекрасно верим.
И что не говорите, поэзия есть Атлантида,
Что утопает в океане допамина,
Где сердцу Посейдон карантин дал
С рождения и до поминок.
Здесь небо видно сквозь бирюзовое стекло.
Плавники и чешуя заменяют Атланта.
Злоба не что иное, как ненависти клон,
Со страхом, страстью - союз Антанта.
Сделав неосмотрительный прыжок из кустов,
Уходят два сердечных батискафа
На дно. Там Жак-Ив Кусто
Крест оставил, местечко подыскав нам.
Серфингист бы крикнул: "Кавабанга!".
Ушел в нирвану бы Тибет.
А я, пренебрегая аквалангом,
Иду. Иду, конечно же, к тебе.
Всем минам и турбинам шуметь не сметь!
Мне дайте ближе подойти хоть!
Прикосновенья. Взрывы. Смерть
Всему, кроме любви. И тут теперь так тихо...
"Silence is death"
Your heart is a shell, a mini outline,
Before the explosion of a pair of touches.
In my own - loud turbine sound
Love, which we perfectly believe.
And what do not say, poetry is Atlantis,
What dries in the ocean dopamine,
Where the heart Poseidon Quarantine gave
From birth to commemoration.
Here the sky can be seen through turquoise glass.
Feds and scales replace Atlanta.
Malice is nothing but hate clone,
With fear, passion is the Entente Union.
By making an inappropriate jump from bushes,
Two hearty baafisphy leave
To the bottom. There Jacques-Yves Kusto
The cross left the place to find us.
Surfing would shouted: "Cavabang!".
Loaded in Nirvana Tibet.
And I neglected by aqualung,
I go. I go, of course, to you.
All mines and turbines do not make noise!
I give me closer at least!
Touch. Explosions. Death
Everything other than love. And here now so quiet ...
