Текст песни Рожденная богами - Реквием по мечте 5.05.12

Рожденная богами.

Ей было не так уж много лет. Белокурая девочка, с большими глазами и с большими надеждами в этот жестокий полон несправедливости тайн и угроз мир. Казалось, что она была единственная и неповторимая. Она отличалась от всех своих сверстников и сверстниц. Её не интересовало, откуда берется жизнь, почему летают бабочки, почему люди умирают в разном возрасте и по-разному. Она смотрела в окно целыми ночами, а на утро просыпалась с опухшими глазами от слёз. Крики за стенкой очень часто не давали ей уснуть. Они заставляли её думать. Думать о том, что её сверстники поймут только через несколько лет. Слезинка за слезинкой текли из голубых как небо глаза в белую крапинку, казалось, что это облака. Когда наступала ночь, небо в её глазах становилось пасмурным. Как и сейчас…свернувшись в клубок на большой пастели, она молилась. Но Бог её не слышал, не слышал никто. Ведь сегодня произойдёт именно то, чего она так боялась, то, что изменит её жизнь навсегда.
Крики становились всё громче, не было сил уже терпеть, она не могла сдерживать слёзы, сжимая простынь руками, крепко закрыв глаза, девочка продолжала молиться. Но тут хлопнула дверь, крики продолжались, правда, уже не так отчетливо были слышны. Встав с постели, отодвинув штору, прижимаясь к окну, она видела как отец орал на мать. Мать маленькую женщину с такими же белыми волосами, как и у неё, правда они всегда были подкрученными, с такими же большими глазами, только в них уже нет той искры наивности, веры, а только отчаяние, разочарование за свою ошибку в жизни, ошибку, когда она встретила его. Нет она не жалела о том что появилось такое маленькое чудо на свет. Мать любила её больше всех в этом мире. Её назвали Зиной. Зиночка, ребёнок от бога, рожденная богами. Её молитвы обязательно должны были быть услышаны, но Бог или просто был занят другими более важными делами или считал, что его помощь не нужна. Но как? Как же она хотела, что бы это все прекратилось.
Отец продолжал кричать, приближаясь к матери, размахивая руками, обвинял её в чем то, но эта женщина похожая на актрис из фильмов 60-х годов отрицала всё. Она упала на колени, просила его прекратить это. Но он был пьян, пьян как всегда. Ему было всё равно, что она ему говорила. В руке при лунном свете блеснул кухонный нож. Нож, которым мама разделывала мясо перед праздниками, она готовила чудные ужины, на которых отец напивался. Маленькая Зиночка убегала к себе в комнату, потому что не могла смотреть на то, как он избивал свою жену. Она ни чего не могла с этим сделать, она не могла ему помешать, как и в этот раз… Увидев нож испуганная женщина начала кричать еще громче, слезы текли по её глазам стекая вместе с черной тушью падая на её белое платье. Зина начала кричать, бить кулаками в окно. «Папа, не надо, пожалуйста, папа, не делай этого. Папа убери нож!»- но естественно он этого не услышал. Только глухая тишина, темнота и холод окружали её. Это был последний миг, когда Зиночка, белокурая Зиночка с большими, как небо глазами слышала голос своей матери. Голос, который пел ей так нежно колыбельные, а когда она засыпала, мама наклонялась и целовала её в лоб, приговаривая, что то, что-то такое от чего по всему тело проходило тепло. Голос, который дрожал от слёз и страха перед неизбежным. Рука поднялась вверх и резко опустившись, прошлась по горлу.
Перед самой смертью испуганные, полные ужаса глаза поднялись на окно. Окно, которое запотело изнутри от дыхания дочери, от слёз которые продолжали литься. Зина поймала этот взгляд. Она как будто говорила ей глазами, что любит её, что она её ангел, что она никогда не бросит её, что она всегда будет жить в её маленьком сердце потому, что она часть её. Но было в её глазах, что-то еще, то, что повзрослевшая Зинаида поняла только спустя много лет. Это было - облегчение. Освобождение от ежедневных мук, которые длились годами, она сама порой хотела уйти из этой жизни, но не могла. Не могла оставить своего ангела, свою кровь и плоть, которую она носила в себе, которую она нянчила, кормила и поила. Не могла, причинить такую боль. Не могла позволить

Born gods.

It was not so many years. Blond girl with big eyes and high hopes in this cruel injustice is full of secrets and threats to peace. It seemed that she was the one and only. It differed from all of his peers and contemporaries. She was not interested in the origin of the life, why butterflies fly, why people die at different ages and in different ways. She looked out the window all night and in the morning I wake up with puffy eyes from crying. The cries of the wall is often not allowed to sleep. They made her think. To think that her peers will understand only a few years. A tear ran out of the teardrop as the sky blue eyes in a white speck appeared that this cloud. When night fell, the sky in her eyes became cloudy. Like today ... curled up on the large pastels, she prayed. But God did not hear her, did not hear anybody. After all, today there will be exactly what she was so afraid that will change her life forever.
 The screams grew louder, there were no forces have to endure, she could not hold back the tears, clutching the sheets hands, eyes closed tightly, the girl continued to pray. But then the door slammed, the cries continued, however, is not so clearly be heard. Getting up from the bed, pushing back the curtain, clinging to the window, she saw the father yelling at his mother. Mother little woman with the same white hair, like her, though they have always been tightened up, with the same big eyes, only they no longer have that spark of naivete, faith, and only despair, disappointment for his mistake in life, bug, when she met him. No, she did not regret the fact that there was such a small miracle to light. Mother loved her more than anyone else in this world. She was named Zina. Zina, the child of God, born of the gods. Her prayers must have been heard, but God, or was simply busy with other more important things, or think that it does not need help. But how? How she wanted, what would it all stopped.
Father continued to shout, approaching the mother, waving his arms, accusing her in something, but this woman is like a movie actress from the 60s denied everything. She fell to her knees, begged him to stop. But he was drunk, drunk as usual. He did not care what she told him. In his hand in the moonlight, he flashed a kitchen knife. The knife, which my mother butchered meat before the holidays, she cooked wonderful dinners at which his father was drunk. Little Zina ran to her room, because she could not look at the way he beat his wife. She did what she could not do with it, she could not stop him, like this time ... Seeing the knife frightened woman began to scream even louder, tears streaming down her eyes draining with black ink fell on her white dress. Zina began to scream, beat his fists on the window. "Dad, do not, please, Dad, do not do it. Dad take away the knife! "- But of course he had not heard. Only the dead silence, darkness and cold surrounded her. It was the last moment when Zina, Zina blond with big eyes like the sky had heard her mother's voice. The voice that sang lullabies to her so tenderly, and when she fell asleep, my mother leaned over and kissed her on the forehead, saying that is something of which took place throughout the body warm. The voice that trembled with tears and fear of the inevitable. A hand rose up and dropping sharply, went through the throat.
Before his death, frightened, terrified eyes went to the window. The window that misted the inside of the breathing daughter from the tears that continued to flow. Zina caught this view. It was as if his eyes told her that he loved her, that she was her angel, she never left her, she will always live in her little heart because it is part of it. But it was in her eyes, something else, something that matured Zinaida realized only after many years. It was - relief. Exemption from the daily agony that lasted for years, she sometimes wanted to go out of this life, but I could not. I could not leave my angel, my flesh and blood, she wore a she nursed, fed and gave to drink. I could not cause such pain. I could not afford