От окурков банка пухнет, Дом от дыма повело
И в жиру застыл обглоданный мосол. С братаном сидим на кухне
За обеденным столом, Водку пьём и вспоминаем то да сё
Как мама сыпала горох В угол горницы
Пьяный отчим стол бодал, Только не мычал
Помнишь, Серый, как тепло Было в дворницкой
Где татарин нас, малых, Привечал
Голубей сожрала кошка, Да он и был всего один
Голубь сизый, беспородный, как и мы. Но закусил губу Серёжка
Кошку финкой засадил, Оставалось нам два года до тюрьмы
И проснулась в нас тогда Кровь отцовская
Мать признала, что мы с нимТеста одного
Нас бояться отчим стал, Бел лицом стоял
Если мы с братухой шли На него
Нас бояться отчим стал, Бел лицом стоял
Если мы с братухой шли На него
Провожали утром ранним От родимого крыльца
Намотала жизнь шальная первый срок.И протянула нам маманя
Телогреечку отца, Перелатанную вдоль и поперёк
Согревала нас она, Молью битая
Ровно тысячу семьсот Сорок восемь дней
А когда ушёл я с зоны На «крытую»
Уступил братан — На «крытой»нужней
Но не дождалась нас маманя И тихонько померла
В аккурат на годовщину Октября. А отчим, гад, пропал на БАМе
На него не держим зла: Всё, что было в этой жизни, всё не зря
И я гоняю в «дальнобой», А Серый — стропалем
Три пацанки на двоих Да один сынок
Раз в неделю посидим, Взяли — хлопнули
Беспородные, как тот Голубок
Вроде выпили немного, Дом от дыма поседел
Размотало, растащило по нутру, И собираться стал Серёга
Трудный был сегодня день, Да и мне опять в дорогу поутру
И ничего, что я не стал Академиком
Но не прошла мимо меня Жизни красота
Пусть кому-то и трудны Понедельники
А мне полегче, если рядом Братан
Пусть кому-то и трудны Понедельники
А мне полегче, если рядом Братан
From the cigarette butts, the bank will be in the smoke from smoke
And the gnawed Mosol froze into the fat. We sit with brother in the kitchen
At the dining table, we drink vodka and remember that yes
How mom poured peas into the corner
Bodal drunk stepfather, just did not mumble
Remember, gray, how warm it was in the journon
Where the Tatar, small, greeted us
The pigeon gobbled up a cat, and he was only one
The pigeon is blue, purebred, like us. But Seryozha bit his lip
I planted a cat with Finka, we left for us two years before prison
And then my father’s blood woke up in us
Mother admitted that we are from a nipot of one
We began to fear our stepfather, white stood face
If my brother and I went to him
We began to fear our stepfather, white stood face
If my brother and I went to him
Seeing early in the morning from the birthplace of the porch
The lifespan of the first time wound the life. And the mother handed us to us
Father's heel, blocked along and across
She warmed us, broken mole
Exactly a thousand seven hundred and forty -eight days
And when I left the zone to the "covered"
Lost his brother - on the "covered" needed
But the mother did not wait for us and quietly died
On the right on the anniversary of October. A stepfather, a bastard, disappeared on a bam
We do not hold evil for him: everything that was in this life is not in vain
And I drive in "long -range", and gray - stifflampic
Three boys for two and one son
We’ll sit once a week, they took it - slammed
Forethly like that dove
It seems to have drank a little, the house was graying from smoke
I unwinded, drowned on the gut, and Seryoga began to gather
It was a difficult day today, and I am on the road again on the road
And nothing that I did not become an academician
But beauty did not pass by my life
Let Mondays are difficult for someone
And it’s easier for me if a brothers is nearby
Let Mondays are difficult for someone
And it’s easier for me if a brothers is nearby
