Текст песни Розовый Шум - Город N

Вообще в общественных местах
лишения свободы
курить запрещено,

но тут всем похуй на законы,
и, достав из-под попоны
пачку "Мальборо"-икону,
я впускаю в альвеолы яд,
выдыхаю нити дыма, из которых,
повторяя тридцатый аят,
ткут свой свинцовый занавес призраки мертвых вождей,
они плачут кислотным дождем:
наступил Серый террор из угля и камней;
красные теперь -- лишь сигнал светофора и Геннади Зюганов,
а новый вождь теперь добрый: нате гектаров
на Дальнем Востоке и Крым;
открыли большой ТЦ, увеличились потоки машин.
Да здравствует урбанизация!
Крикнуть "ура" бы за нацию,
но есть лишь стыд. Помогают остыть
славные победы парламента над Интернетом, историей и здравым смыслом.
Каждый второй в этом городе лысый,
никто не пидор, не крыса.
Улица Карла Маркса как напоминание о прекрасной эпохе Красного Саваофа.
Трубы Евраза, разбитая трасса,
дома-мышиные норы, комфорное масло как панацея,
маргиналы в окнах лицея.
Нет места теодицеи.

Вообще в общественных местах
лишения свободы
курить запрещено,

эти таблички на заборах,
как раз наоборот, отличные места. И я,
как призрак,
брожу по закоулкам.
Рваная серая куртка,
лишь в урну бросаю окурки.
Я иду по дворам среди ржавых ракет, и они,
как бы Державы макет,
отражают всех бед
отпечаток, оставленный временем, красными, пьянством, и бремя не
былого величия, но пустоты все несут муравьи-пролетарии.
На бетонной облезлой стене оставь мне свои комментарии!
Здесь снег
то ли перхоть Генсека, чей призрак на небе не находит покоя
после всех достижений,
и всех преступлений,
то ли пепел, которой мой город стряхнет вам на голову,
куря трубы Евраза.
поскреби по сусекам -- нет денег и негде их заработать.
Биржа труда как проказа.
Здесь снег по весне чернее угла,
гортань раздирает один только звук,
его извлекая из губ,
пусть слух абсолютный,
различишь только "бля"!
Человек значит меньше, чем жук, чем тля!
Вся планета Земля здесь кажется меньше нуля.
Но зато здесь большие бутылки, углярки, бутырки и Ява.

In general in public places
deprivation of freedom
no smoking,

But here everyone fucks on the laws,
And, delivered from under the backup
pack "Malboro" -Konu,
I let me in Alveola poison,
I exhale the thread of smoke, of which
repeating thirtieth ayat
Tkut your lead curtain of the ghosts of the dead leaders,
They cry with acid rain:
A gray terror of coal and stones occurred;
Red now - only a traffic light and Gennady Zyuganov,
And the new leader is now kind: Nata hectares
in the Far East and Crimea;
opened a large shopping center, the streams of machines increased.
Long live urbanization!
Shout "hurray" for nation,
But there is only shame. Help cool
The glorious victories of parliament over the Internet, history and common sense.
Every second in this city is bald,
No one is a fabric, no rat.
Street Karl Marx as a reminder of the beautiful era of Red Savaof.
Eurasa pipes, broken track,
House-mouse holes, comfortable oil as a panacea,
Marginals in the windows of lyceum.
No location theodice.

In general in public places
deprivation of freedom
no smoking,

These signs on the fences,
Just the opposite, excellent places. And I,
like a ghost
I go along the catches.
Ripped gray jacket,
Only in the urn throw cigarettes.
I go on the courtyards among rusty missiles, and they
as if powdered layout,
reflect all the troubles
imprint, left time, red, drunkenness, and burden
Former greatness, but voids all carry ants-proletarians.
On the concrete slave wall, leave me your comments!
Here is snow
whether dandruff General whose ghost in the sky does not find peace
After all achievements,
and all crimes
Whether the ashes, which my city shakes you on the head,
Smoking pipe Eurasa.
Predy in Soussekam - no money and there is no place to earn them.
Labor Exchange as a leprosy.
Here the snow in the spring of the black corner,
Lanes speak the sound alone,
His removing from the lips,
Let the hearing absolute
Sign only "fucking"!
A person means less than a beetle than a word!
All planet Earth here seems less than zero.
But here are large bottles, bumps, bottles and java.