ты пела, но, как спичка, промокшая насквозь, больше не жглась.
не рвалась уже ввысь, пыл унялся и страсть улеглась.
я хотел бы коснуться уставшими пальцами голоса
и вдыхать твое имя, как медом пропахшие волосы.
безудержно гладить бы мне эти острые бледные плечи.
твои песни не манят отнюдь, твои песни отныне калечат.
но как прежде, все тот, безутешный щенок, свою гордость клоню тебе в ноги.
утолить бы тебя, насытившись тобой… так, как верою сытые боги.
собирать из твоих нерешительных губ поцелуями тихие гласные;
поглощать их, как воздух, всякий изданный звук, даже если ты несогласная.
расшивай мои раны. словно сталь раскаленную, лей на них горести.
обдавай их своим неподдельно неистовым холодом совести.
пой же мне, спичка, промокшая насквозь, которой уже не пылать.
я и прежде из губ твоих гласные поцелуями стану срывать!
пой и помни о том, что ненужный тебе безутешный щенок…
как и прежде любовью горит у изгибов твоих тонких ног.
You sang, but, like a match, wet through, no longer burned.
I have not rushed already upwards, the dust was hurt and the passion faced.
I would like to touch with tired voice fingers
And inhale your name, like honey masters.
Immediately stroking me these sharp pale shoulders.
Your songs do not sit down, your songs are now crippled.
But as before, all that, a loose puppy, his pride is a clone to your feet.
It would be satisfied to quench you, satisfying you ... So, as faithful of the fastest gods.
Collect from your indecisive lips kisses quiet vowels;
Absorb them like air, every sound published, even if you disagree.
Expand my wounds. Like steel hot, lei sorrow on them.
Throw them with their genuinely furious cold conscience.
Sorry to me, a match, wet through, which is no longer gone.
I and before from your lips, vowel kisses will tear it!
Sing and remember that unnecessary to you a loose puppy ...
As for the first love burns from the bends of your thin legs.
