Текст песни р.Б. Фотиния - Видение о золотом свечении прп. Василия Новикова

Это было в конце июля 2010 г. Мне исполнилось 33 года, и почему-то постоянно думала о смерти. Мне 33 – пора умирать, я должна умереть! Перебирала свою жизнь и искала: всё ли сделала и готова ли? – Конечно, не готова! Состояние этого ужаса менялось: то больше, то меньше, но совсем избавиться от этого никак не могла. Июль, огороды, засолка, суета – всё уводило меня от посещения службы. И вот снится мне сон: Иду по какому-то коридору в сумраке. Подхожу к закрытой двери, из неё свет по бокам просачивается. Вдруг она открывается, и вижу батюшку: стоит на коленях, молится, крестится, плачет, слёзы текут ручьем, а он о чём-то просит Бога, выпрашивает, плачет навзрыд. А потом поворачивается ко мне и говорит: «Что же вы делаете? Я же за вас и днем, и ночью стою! Что же вы делаете?» И плачет, и плачет, глаза мокрые, добрые, на нем подрясник серенький, с колен он так и не вставал. Плачет, отвернулся обратно. Дверь сама и закрылась. Мне так стыдно стало!
Правда, мы ничего не делаем, не молимся, не терпим, только грешим. И каемся только к причастию, а то и оставляем на потом. И так мне после этого к нему захотелось, прямо невозможно, к отцу родному. Вот, думаю, прибегу, упаду в ноги, спрошу: «Батюшка, ну что же ты так плачешь? Что мне сделать, чтобы ты не плакал так, ты скажи мне, только не плачь».
Отработала день, и вечером с напарницей бегом к нему – бегу, спешу. А он меня только увидел и издалека кричит мне: «Молчи!» Поняла тогда, что он об этом сне наверняка знал. Это не укладывается в моей голове. И только мысль об этом сне приходит – он мне: «Вот и молчи!» – и переводит разговор на книгу про Иоанна Златоуста. «Вот», – говорит, – читаю, а как будто про меня написано. Прямо всё так же!» «Вы читали? Нет?»
Мы стоим, не знаем, что сказать, о чём спросить. Шла вроде бы с вопросом, а всё никак не задаю. Он нас пирожками угостил с черникой. Сидим, жуём. Зачем бежала – забыла. Вот и давай у него про дни рождения, да про веселье спрашивать. Он как услышал, как закричит: «Я думал, вы по делу, а вы тут праздники праздновать собрались!» – «Пошли отсюда!» –строго так, но шуткою. Мы почти и побежали. Вот и сходила в ноги упасть!
Вот думаю, дура, пришла, а главного никак не сказала. Только такой батюшка был тогда замученный, весь жёлтый, еле-еле ходил. Сидит, говорит, а потом вдруг как-то замрет весь, напряжётся. Видно, боль у него была сильная. Очень обратила тогда на это внимание, особенно на отёки и желтизну. Уходила в тревоге: что-то не то, какой-то он не такой, похудел весь, видно, не спит ночами. О нас непрестанно молился. Чувствовала это. Даже часто ощущала, как зовет он меня, окаянную, на службу. А приеду, обязательно получу от него. Вразумлял он меня постоянно. Когда крестом, когда словом. Боялась к нему подходить. А тянуло к нему – невозможно. Если неделю не была, стыдно было, шла к нему будто в клетку с тигром – так меня лукавый, сидящий во мне, трепал. А сделать ничего не могу –надо, и ноги трясутся, а усидеть не могу – как притягивал батюшка меня к себе! Вот и получилось, что готовилась к смерти, а Господь забрал батюшку. Лукавый во мне чувствовал приближение его смерти. Вот и внушал мне страх смертный. Часто он бывает полезен, особенно мне.
Задолго до этого сна, ещё в Рождественский пост 2010 г, мне снится сон, и с крестом. Вижу дверь, какую-то огромную комнату, захожу в неё. А меня кто-то спрашивает: «Ты куда» – «Зачем здесь?» Говорю: «К батюшке хочу», – а в зале люди все в монашеском или в чёрном, по правую сторону. В середине – как в храме проход. Люди эти – кто стоит, кто сидит на каких-то деревянных нарах – двухъярусных кроватях, но не спят, а молятся, чуть прикрыв глаза. Все чего-то ждут. В конце зала (а в нём сумрак), в центре – огромная дверь, как врата, высотою метра три. Из-за них из щелей сочится яркий свет, какого-то неземного золотого цвета. Врата почти закрыты. Все знают, что здесь батюшка. Его ждут. Мне говорят: «Ляг на нары!» Ложусь. Но тут кто-то из людей начинает говорить: «Кто его сюда привел? Как он сюда попал?» Понимаю, что это про меня – пришла бесноватая, вот они и увидели «его».
Мне стыдно, а мне говорят: «А ты повернись лицом!» Перевернулась; где у меня раньше лежали ноги, легла головой. Вдруг чувствую, что нахожусь уже не только на нарах, а как будто раздвоилась: осталась и на нарах и в углу комнаты забилась. А в это время чья-то человеческая фигура отделилась от этих врат и идет ко мне. От её приближения становится страшно, и в то же время понимаю, что этот человек любит меня, хочет мне добра, он весь смирение и кротость. Это иеромонах в монашеском одеянии, с крестом на груди. На голове темные, гладкие волосы до плеч. Прямые черты лица, лицо плавное, овальное. И глаза очень добрые. Он очень похож на Христа на образе нерукотворном. Вот-вот, кажется, плащ его или мантия, распахнётся, а там свет.
Он берёт в правую руку свой крест и начинает меня им крестить. Крест белого, серебряного цвета. На нём распятый Христос. Зажимаюсь в угол, мне очень плохо. Всё болит, как будто сейчас разорвусь на части. Мечусь из стор?6?

Long before this dream, back in the Christmas post of 2010, I had a dream with a cross. I see a door, some kind of huge room, I go into it. And someone asks me: "Where are you going" - "Why here?" I say: "I want to go to the priest," and in the hall people are all in monastic or black, on the right side. In the middle - like a passage in a temple. These people - who are standing, who are sitting on some kind of wooden planks - bunk beds, but do not sleep, but pray, slightly closing their eyes. Everyone is waiting for something. At the end of the hall (and there is darkness in it), in the center, there is a huge door, like a gate, three meters high. Because of them, bright light oozes out of the cracks, of some unearthly golden color. The gates are almost closed. Everyone knows that Father is here. They are waiting for him. They say to me: "Lie on the bunk!" I go to bed. But then one of the people begins to say: “Who brought him here? How did he get here? " I understand that this is about me - a demoniac came, so they saw "him."
I am ashamed, but they tell me: "And you turn your face!" Rolled over; where my legs used to lie, I lay down with my head. Suddenly I feel that I am no longer only on the bunk, but as if I have split in two: I have remained on the bunk and huddled in the corner of the room. And at this time, someone's human figure separated from this gate and comes to me. From her approach it becomes scary, and at the same time I understand that this person loves me, wants me well, he is all humility and meekness. This is a hieromonk in monastic attire, with a cross on his chest. On the head there are dark, smooth hair down to the shoulders. Straight facial features, smooth, oval face. And the eyes are very kind. He is very similar to Christ in the image not made by hands. Just about, it seems, his cloak or mantle will open wide, and there is light.
He takes his cross in his right hand and begins to baptize me with it. The cross is white, silver. Christ is crucified on it. I squeeze myself into a corner, I feel very bad. Everything hurts, as if I'm about to be torn apart. I rush from side? 6?