Где твои жёлуди, милая?
Разбитый отчаянием, убитый горем
уродливым коричневым куском мыла
я шёл к тебе три месяца морем.
Подбитый слоном упаду к твоим ногам,
в пустую нору буду тыкаться безумных муравьедов тысячей носов.
Без твоего имени слова утомительный гам,
твоё молчание страшнее тысячи слов.
Жёлуди съедены; слоны умирают молча;
всех муравьедов смяли, собрали в опхапку.
Мыло теперь обмылок. Нора оказалась волчья.
Милая, дай хотя бы последний раз уткнуться в твою меховую шапку.
Where are your acorns, honey?
Overwhelmed by despair, heartbroken
an ugly brown bar of soap
I went to you for three months by sea.
Hit by an elephant, I’ll fall at your feet
into an empty hole I will poke crazy anteaters with a thousand noses.
Without your name, the words are tedious gum,
your silence is worse than a thousand words.
The acorns are eaten; elephants die silently;
all anteaters were crushed, gathered in a pile.
Soap is now remnant. Nora turned out to be a wolf.
Darling, let me at least one last time bury myself in your fur hat.
