Дыханье сиплое в седые бороды
Стекает толпами на место лобное,
Но место людное, на время лютое,
Когда придут они, когда придут они…
Ряженые с топорами!
Молчанье вечное не смеет рушиться.
Дела заплечные на веки вечные.
И крутит лопасти в башке над пропастью:
Придут ли затемно, уйдут ли до свету
Ряженые с топорами.
Качнуло маятник набатом-молотом,
Рубахи вороты железом вспороты.
И всё им по сердцу, и всё им по хую,
Холопы верные царя горохового.
Ряженые с топорами.
Дыханье сиплое в седые бороды,
И руки, мокрые по локоть, подняли,
И время капает в лохмотья липкие,
До смерти ношенных, до сраму сброшенные.
Ряженые с топорами.
Вповалку на печи забылись до утра,
Дождались давеча набата-молота,
Но дышит смолоду в затылок с проседью:
Придут ли затемно, уйдут ли до свету
Ряженые с топорами.
Siplier breath in gray beards
Runs the crowds to the place of the frontal,
But the place is crowded, for a while,
When they come when they come ...
Out with axes!
Silence eternal does not dare to collapse.
Makers are punctured forever.
And turns the blades in the head over the precipice:
Whether they will do, whether they will go to the light
Out with axes.
Swung a pendulum with a nabatom hammer,
Rota shirts of iron.
And all of them in the heart, and all by them
Hollows faithful king pea.
Out with axes.
Siplier breath in gray beards,
And hands, wet to elbow, raised,
And time dripped in sticky rags,
Before the death of those who are worn, before the effort dropped.
Out with axes.
I was forgotten on the furnace until the morning,
We waited for a divecha of Nabatha hammer,
But breaths breath in the head with a smarter:
Whether they will do, whether they will go to the light
Out with axes.
