Звенели бубенцы. И кони в жарком мыле
Тачанку понесли навстречу целине.
Тебя, мой бедный друг, в тот вечер ослепили
Два черных фонаря под выбитым пенсне.
Там шла борьба за смерть. Они дрались за место
И право наблевать за свадебным столом.
Спеша стать сразу всем, насилуя невесту,
Стреляли наугад и лезли напролом.
Сегодня город твой стал праздничной открыткой.
Классический союз гвоздики и штыка.
Заштопаны тугой, суровой, красной ниткой
Все бреши твоего гнилого сюртука.
Под радиоудар московского набата
На брачных простынях, что сохнут по углам,
Развернутая кровь, как символ страстной даты,
Смешается в вине с грехами пополам.
Мой друг, иные здесь. От них мы недалече.
Ретивые скопцы. Немая тетива.
Калечные дворцы простерли к небу плечи.
Из раны бьет Нева в пустые рукава.
Подставь дождю щеку в следах былых пощечин.
Хранила б нас беда, как мы ее храним.
Но память рвется в бой, и крутится, как счетчик,
Снижаясь над тобой и превращаясь в нимб.
Вот так скрутило нас и крепко завязало
Красивый алый бант окропленным бинтом.
А свадьба в воронках летела на вокзалы.
И дрогнули пути. И разошлись крестом.
Усатое "ура" чужой, недоброй воли
Вертело бот Петра, как белку в колесе.
Искали ветер Невского да в Елисейском поле
И привыкали звать Фонтанкой - Енисей.
Ты сводишь мост зубов под рыхлой штукатуркой,
Но купол лба трещит от гробовой тоски.
Гроза, салют и мы! - и мы летим над Петербургом,
В решетку страшных снов врезая шпиль строки.
Летим сквозь времена, которые согнули
Страну в бараний рог и пили из него.
Все пили за него - и мы с тобой хлебнули
За совесть и за страх. За всех за тех, кого
Слизнула языком шершавая блокада.
За тех, кто не успел проститься, уходя.
Мой друг, спусти штаны и голым Летним садом
Прими свою вину под розгами дождя.
Поправ сухой закон, дождь в мраморную чашу
Льет черный и густой осенний самогон.
Мой друг "Отечество" твердит как "Отче наш",
Но что-то от себя послав ему вдогон.
За окнами - салют. Царь-Пушкин в новой раме.
Покойные не пьют, да нам бы не пролить.
Двуглавые орлы с побитыми крылами
Не могут меж собой корону поделить.
Подобие звезды по образу окурка.
Прикуривай, мой друг, спокойней, не спеши.
Мой бедный друг, из глубины твоей души
Стучит копытом сердце Петербурга.
Rang bells . And the horses in hot soap
A cart suffered meet virgin .
You, my poor friend , that night blinded
Two black lantern embossed under the pince-nez.
There was a struggle for death. They fought for a place
And right nableval the wedding table .
Slowly become all at once , raping bride
Fired at random and climbed through.
Today, the city has become your holiday cards .
Classic Union cloves and bayonet.
Darned tough , harsh , red thread
All gaps in your rotten coat.
Under radioudar Moscow tocsin
On marriage sheets that dry in the corners,
Expanded blood as a symbol of passionate date
Mixed in wine muddle .
My friend, the other here. We are not far from them .
Zealous eunuchs . Mute the string .
Kalechnyh palaces stretched to the sky shoulders.
The wound has Neva empty sleeve .
Turning the rain cheek slap in the traces of past .
B kept us trouble as we keep .
But the memory of spoiling for a fight , and spinning, as a counter ,
Coming down on you and turns into a halo.
That's so twisted and tightly knotted us
Beautiful red bow sprinkled bandage.
A wedding in the funnels was flying stations .
And trembled way. And went cross.
Moustachioed "cheers" stranger, ill will
Berthelot bot Peter as a squirrel in a cage.
Searched wind Nevsky yes Elysee field
And get used to call the Fontanka - Yenisei.
You drive under the bridge teeth loose plaster ,
But dome forehead bursting from sepulchral melancholy.
Storm , and we salute ! - And we fly over St. Petersburg ,
In lattice nightmares bumping spire line.
Flying through the times that bent
Country in the ram's horn and drank from it.
All drank it - and we're sipped
Of conscience and fear. For all for those who
Rough tongue licked blockade .
For those who do not have time to say goodbye , leaving .
My friend dropped his pants and bare Summer Garden
Accept his guilt under rods rain .
Prohibition amendment , rain in the marble basin
Pours black and thick autumn brew .
My friend "Fatherland" repeats as " Our Father "
But something from him sending him in pursuit .
Behind the windows - a salute . King -Pushkin in a new frame.
Deceased do not drink , so we would not shed .
Double-headed eagle with wings timeworn
Can not be divided between a crown .
Similarity in the image of the star stub .
Lights up , my friend, calmer , do not rush .
My poor friend from the depths of your soul
Knocks hoof heart of St. Petersburg .
