Ввечеру, по покосу заброшенному,
По зеленому лугу нескошенному,
Бродят лунные эльфы, злокозненные,
С миром солнечным вечно разрозненные.
Бродят, ходят, смеются, подпрыгивают,
И друг другу лукаво подмигивают.
И беззвучно ногами притопывают;
Нежной ручкой туманы похлопывают,
Огоньки язычками высовывают,
И, усталые, сладко позевывают.
Вдруг, от холода радостно-утреннего,
—Точно люди от голоса внутреннего —
Неожиданно корчится, вздрагивая,
И — беспомощно руки протягивая —
Исчезают, тела свои вкрадчивая
В стебельки повилик, заворачивая.
Легок лезвию, утром наточенному,
Путь по лугу, слезами их смоченному.
In the evening, for mowing abandoned,
On the green meadow is not chamfered,
Rove moon elves, insidious,
With peace eternally sunny scattered.
Rove, walk, laugh, jump up,
And one another sly wink.
Stamping his feet and silently;
Gentle pat handle mists,
Wisps stick their tongues,
And, tired, yawn sweet.
Suddenly, from the cold of the morning, happily,
-Just People from the inner voice -
Suddenly, writhing, shivering,
And - helplessly, holding hands -
Disappear, their body insinuating
The dodder stems, wrapping.
Easy blade, sharpened in the morning,
The road through the meadow, their tears wet.
