Мартовсие рыси ласково мяучат.
Захлебнулись в рисе грозовые тучи.
Седовласы сторож барыне зевает:
Небо не прокормишь кляксами вуалей.
Разбежались блохи в дали пыльных прерий.
Безутешный Локи - бес - в одежде перья -
Ловит их пинцетом схваченной синицы
И кладёт в корсеты плачущим девицам.
Нет весны иначе нашей скоморошьей,
Юный Фибоначчи нас с тобой помножил, -
Зажелтела почка на руке у вербы..
Март нас раскурочил ржавым левольвертом.
Нечего бояться, клясться больше нечем.
Дети шамаханцев в горле сварят печень.
И накормят рысей с добрыми сердцами,
Утонули в ризе дуче с небесами.
Утонули с ними барыня и сторож,
В Волге мрачно-синей с ними ты утонешь.
Люди нас окрестят "Грозовые тучи"
Я с тобою вместе, друг мой неразлучник.
Martovyi Ryne is gentlemanly meaugat.
I choke in rice thunderstorm clouds.
Sedovlas Watchman Baryna yawns:
The sky does not feed the blots of the vele.
Fleeces were fused in gave dusty prairies.
Surrious Loki - Bes - in feather clothes -
Catches them with tweezers of captured tit
And puts in the corsets of crying devits.
There are no spring other than our burst,
Young Fibonacci climbed us with you -
Kidney narlet on the hand at the Willow ..
March we reached Rusty Levolevt.
There is nothing to be afraid, there is nothing more to swear.
The children of Shamaltsev in the throat boil the liver.
And feed the tricks with good hearts,
Drowned in the ride of the dead with heaven.
Drowned with them a lady and watchman,
In the Volga Gloomy Blue with them you will thin.
People will surround the "thunderstorm clouds"
I am with you together, my deafness is friend.
