Голова летела с плеч - губы палехом, не приемлимыми ведь стали методы.
День морозный был, стоял мёртвым павликом, наговаривал ноябрь, на меня поди
Мир с дыбов переверну, встанет на уши, захотелось причитать - соболезную,
Показалось мне в дыму, что весна уже, что листва на гильотинах - не лезвия.
Бесполезный я какой в эти дни ходил, от стены к стене давил дуги Роджера,
Час за часом жгли, те жглись - хмуро - нехотя,Всё тревожнее был вид у прохожего.
Снег шёл рыхлый, оставлял нас без выдохов, я в махровом бултыхалнул до безпамятства,
Оказалось, лишь земля сможет выходить, в день, тянущийся как тень усыпальницы.
Дождь на чьём-то пли вдруг со - средоточился, я от странного тепла - пригорюнился,
Вспоминай теперь свои имя отчество, а пока - ходи гуляй, снег, по улице.
Зашептали - можно ли поумеренней,он в ответ проморосил - save your souls yourself,
Посторонний я стоял, ел варение, ждал, когда придёт отец, звать Иосифом.
The head flew from the shoulders - the lips with Palekh, the methods were not acceptable.
The day was frosty, stood with dead Pavlik, slandered November, go to me
I will turn the world from the drawbacks, stand on my ears, I wanted to wreck - condolences,
It seemed to me in smoke that spring is already, that the foliage on guillotines is not a blade.
I was useless what I went these days, crushed Roger's arcs from the wall to the wall,
They burned an hour after an hour, they burned - gloomily - reluctantly, the view of the passerby was more alarming.
The snow walked loose, left us without exhalations, I in a terry drill to sleeplessness,
It turned out that only the Earth could go out, a day stretching like a shadow of a tomb.
The rain on someone's suddenly poured - focused, I was from a strange warmth - I got drunk,
Now remember your name patronymic, but for now - walk, snow, along the street.
Weded - is it possible to be more permanent, he froze in response - Save Your Souls Yourself,
I stood an outsider, ate a brewing, waited for the father to call, to call Joseph.
