Убыло людей в полку, уйдут ещё покуда лгут.
Семь пядей во лбу коль смогу не остаться в долгу.
Да не Воннегут, не балагур, и не курю как Гуф.
Как лангуст ищу своё угол в водах голубых лагун.
Тут в попытке в рай сигануть, сам гуру, Рас аль Гул
Посягнув на Готэм, в ротовую щель суёт "сайгу".
Ночь. Борис Акунин. Я варюсь с ним в собственном соку.
Глаз боюсь сомкнуть, как боится папуас акул.
Нас окутал смог, я как снорк не вижу больше снов.
Сноб внутри меня из денег воздвигает божество.
Сволочь словно нитью вышьет по позвонкам "цинизм".
Чтоб я вниз стремился, и не пробовал лететь, как Нильс.
И как стая нерп - я нем, до неба дотянуться мне б.
Находясь на дне, как неводом ловлю лучи Денеб.
В Марианской впадине - есть жизнь, и хоть она плоска.
Чтобы её длинней сделать чуть - мы заходим в плацкарт.
Мозг прополоскал на днях товарищу на счёт хачей.
Плюсом за товарщиков, мокрощёлок и нюхачей.
Ну ничем не удивишь их: песни - вирши, всплески вычур.
Интеллект давно из моды поколенья пепси вышел.
Бейся об крыши если ныне муза старомодна.
Прикрывая гуглом атавичную мудрость Соломона.
Стал аморфным город. Гибель людского рода.
Переполнен ад, на всех увы не хватит сковородок.
Рукописи врут, поруганы хоругви мудаками
В костры летят от Гёте до Харуки Мураки.
Будто в гуро в бурой крови по руки хмурый Каин.
Рядом мудрый Каа и его яро бъёт амур о камни.
И как за золотым руном пускались аргонавты.
Я всё равно стучался в мой книжный альма-матер.
Буду гореть, как груды книг в нём шаблоном терпения.
Чтобы остаться в памяти Обломком империи.
Loss of people in the regiment, leaving Lgut as long as long.
Seven spans in the forehead knee could not stay in debt.
Yes, they are not vonnegut, not a balagen, and I do not smoke like Guf.
Like a Langast looking to his angle in the waters of blue lagoon.
Here in an attempt to the paradise to sigay, Guru himself, Ras Al Gul
Having encroached on Gotham, in the mouth of the "Saiga".
Night. Boris Akunin. I will be worn with him in its own juice.
I am afraid of sick, how afraid Papuas Shark is afraid.
We could have enveloped, I see how the snarle did not see more dreams.
Snob inside me of money erects a deity.
The bastard like thread will fly on the vertebrae "cynicism".
So I sought down, and did not try to fly like Nils.
And as a flock of the nerve - I am, to reach me to the sky.
Being on the bottom, as a non-child catching the rays Denhead.
In the Mariana Vpadina - there is life, and even though she is flat.
To make it a little longer - we go into reserved seats.
The brain rinked the other day by a friend at the expense of the hache.
Plus for business workers, vocals and nuhats.
Well, you will not surprise them: songs - verses, bursts of silent.
Intellect long ago from Pepsi generation fashion came out.
Bey about roofs if now Muse is old-fashioned.
Covering the arrival of Solomon's atavic wisdom google.
Became an amorphous city. The death of human kind.
Hell is filled, all alas will not have enough pan.
Manuscripts lying, bladied Horugwi assholes
Muraki fly to the fires flying to Haruki.
As if in Guro in Bury Blood on the hands of a gloomy cain.
Near the wise kaa and his Yaros of Cupid about stones.
And as argonauts were launched behind the golden rune.
I still knocked in my book Alma Mater.
I will burn like piles of books in it template patience.
To stay in memory by a fragment of the empire.
