Текст песни Серега - Сука Иуда

Как на прошлой на субботе на десятом километре от дороги кольцевой,
Хоронили люди Лёньку, короля московских улиц и за гробом его шли толпой,
Там народу было много: и друзей ево, бандитов всех мастей и пустых зевак.
И все рыдали-причитали и катили лимузины, а впереди - белый кадиллак.

В кадиллаке том ехал за рулём Мишка он же Шнырь, Лёньки правая рука
Рядом с ним сидела-плакала вдова ево, Параня, на лицо белая как мука
А за спиной её сидели молча оба ево сына, пацаны, ево кровиночки,
Собралися видно в тот день в город погулять, а попали на поминочки.

Лёнька Мальцев был популярен и любим в народе и когда ево закапвали,
То стояла тишина такая, шо аж слышно было, как голубки в небе плакали.
И в истерике билася вдова его Параня, и причитала вся из-себя,
На кого ты нас покинул, Лёня, хто тебе кинул, Лёня хто из них продал тебя?

Ай-ай-ай, сука-иуда

Лёня Мальцев и Мишка Шнырь были корешами закадычными
Подружилися ишо, когда были во дворе малолетками обычными.
А по юности связалися они со шпаной и хулиганами столичными,
И стали тёмные дела мутить, с наганами ходить и сорить везде наличными.

Говорили, шо Лёня Мальцев вышел из детдома, был там хилым и ростом мал,
там его жизни научили, колотили ево, били и только чудом он там не пропал.
Говорили ишо шо он был отличный форвард и болел за Спартаком,
И за эту ево страсть все дворовые ребята стали называть ево Финтом.

А про Мишку Шныря, ево кореша, говорили улицами всякое,
Шо отец ево -ментон, шо он сам мажор и фраер, в общем, пятое-десятое.
А только Мишка наплевал на всё, был КМС по боксу и он гонял весь городок.
И они уже тогда были в авторитете и лепили за скоком скок.

Ай-ай-ай, сука-иуда

Вот постарше они стали, Лёнька Финт и Мишка Шнырь, корифаны закадачные.
И на улицах все знали их, их силу уважали все бандюки столичные,
И какая бы беда не случилась, эти пацаны решали вопрос любой,
И Лёня Финт был при этом королём, а Миша Шнырь был всегда правою рукой.

И менты, и коммерсанты водили с ними дружбу - и всё то было хорошо,
но однажды пацаны ждали Финта на разборку - а он чего-й то не пришёл.
Пол-москвы обыскали сорви-головы-жиганы, всё шмонали и всех трясли,
А потом его случайно на десятом километре от дороги кольцевой нашли.

В ту ночь видали очевидцы, шо он садился в иномарку белую, номерами местную,
Хто за рулём был, не признали - в общем - Лёнька был убит чей-то пулей неизвестною.
Мишка Шнырь был ево правою рукой и без короны не осталася империя.
И на могиле он сказал три слова: не боюся, не прошу и никому не верю я.

Ай-ай-ай, сука-иуда

Как на прошлой на субботе на десятом километре от дороги кольцевой,
Хоронили люди Лёньку, короля московских улиц и за гробом его шли толпой,
Там народу было много: и друзей ево, бандитов всех мастей и пустых зевак.
И все рыдали-причитали и катили лимузины, а впереди - белый кадиллак….

Like last Saturday at the tenth kilometer from the ring road,
People buried Lyonka, the king of Moscow streets, and a crowd followed his coffin,
There were many people there: their friends, bandits of all stripes, and idle onlookers.
And everyone was sobbing, wailing and driving limousines, and in front was a white Cadillac.

In the Cadillac Tom was driving Mishka, he is also Shnyr, Lyonka's right hand
Next to him sat and cried the widow Evo, Paranya, her face white as flour
And behind her were both of her sons sitting silently, boys, her blood,
We got together to take a walk in the city that day, but we got to the commemoration.

Lyonka Maltsev was popular and loved by the people, and when they buried it,
Then there was such a silence, sho you could already hear the doves crying in the sky.
And his widow, Paranya, thrashed in hysterics, and lamented all from herself,
Who did you leave us for, Lenya, who threw you, Lenya, who of them sold you?

Ay-ay-ay, bitch-judah

Lyonya Maltsev and Mishka Shnyr were sidekicks
Isho made friends when they were ordinary youngsters in the yard.
And in their youth, they contacted the punks and hooligans of the capital,
And they began to stir up dark affairs, walk with revolvers and litter cash everywhere.

They said that Lenya Maltsev left the orphanage, he was frail and small in stature,
there they taught him how to live, beat him, beat him, and only by a miracle he did not disappear there.
They said isho sho he was an excellent forward and rooted for Spartak,
And for this passion all the yard boys began to call him Fint.

And about Mishka Shnyr, his sidekick, they talked about the streets,
Sho is the father of evo-menton, sho he is a major and a fraer, in general, the fifth or tenth.
And only Mishka didn't give a damn about everything, he was a CCM in boxing and he drove the whole town.
And even then they were in authority and sculpted a gallop.

Ay-ay-ay, bitch-judah

Here they have become older, Lyonka Fint and Mishka Shnyr, coryphans behind the scenes.
And on the streets everyone knew them, their strength was respected by all the gangsters in the capital,
And no matter what trouble happens, these guys solved any question,
And Lyonya Fint was the king at the same time, and Misha Shnyr was always his right hand.

Both cops and merchants made friends with them - and everything was fine,
but one day the guys were waiting for Turnball for disassembly - but he didn't come for something.
They searched half of Moscow, ripped off-the-head-Zhigans, they all ransacked and shook everyone,
And then he was accidentally found ten kilometers from the ring road.

That night, eyewitnesses saw that he got into a white foreign car, local numbers,
Someone was driving, they did not recognize - in general - Lyonka was killed by someone's bullet unknown.
Mishka Shnyr was his right hand and the empire did not remain without a crown.
And at the grave he said three words: do not be afraid, do not ask and do not trust anyone.

Ay-ay-ay, bitch-judah

Like last Saturday at the tenth kilometer from the ring road,
People buried Lyonka, the king of Moscow streets, and a crowd followed his coffin,
There were many people there: their friends, bandits of all stripes, and idle onlookers.
And everyone was sobbing and wailing and limousines were rolling, and in front was a white Cadillac….