Под крышей дома своего – свой паспорт, свой донос,
Свои опричники разбрасывают спички,
Разжигается межкомнатная рознь;
Традициям верны!
Вначале лишь поговорить, в истоке выругать, послать и пожалеть.
Стучат ключи связистов опытных напрасно –
Не откроется бетонный каземат
Без окон, без дверей.
Случалось: камни покатились по откосу, теперь не соберёшь.
В руках дырявый невод, в неводе бутылка,
Ни письмо, ни джин, просроченный портвейн.
Спасибо и на том!
Апрельских тезисов клочки на дне канала, под баржой подо льдом.
Обводит смерч вокруг мозолистого пальца,
Ласкается и ищет страну Оз
Голодным роем ос.
Метёт колонны демонстрантов, как копейки,
Пенопластовые шарики, проломленные головы,
Истошные истерики,
Прописки, флаги, рыла, кулаки, газеты,
Ленты, раскалённые котлы
Подобием метлы.
И было чисто по утру, как в выжженной степи.
С мундиров содраны погоны, понарошку генеральские,
Пришитые вчера,
Как горы на плечо.
Благого гнева лоскуты на дне канала.
Under the roof of his house - his passport, his denunciation,
Their guardsmen scatter matches
Interior strife is kindled;
True to traditions!
At first, just talk, at the source to scold, send and regret.
The keys of experienced signalmen knock in vain -
Concrete casemate won't open
No windows, no doors.
It happened: the stones rolled down the slope, now you can't collect it.
In the hands of a leaky seine, in a seine a bottle,
No letter, no gin, no expired port.
Thanks for that too!
April theses are scraps at the bottom of the canal, under the barge under the ice.
Draws a tornado around a calloused finger
Caressing and looking for Oz
A hungry swarm of wasps.
Sweeps the columns of demonstrators like a penny
Foam balls, broken heads,
Heart-rending tantrums
Registrations, flags, snouts, fists, newspapers,
Tapes, hot boilers
Like a broomstick.
And it was clean in the morning, like in a scorched steppe.
Shoulder straps stripped from uniforms, pretend generals,
Sewn on yesterday
Like mountains on your shoulder.
Good anger flaps at the bottom of the channel.
