Я не знаю ни кварт, ни октав, ни размеров,
Ни разделов, ни темпов, ни терций.
Только слышу, как треплется сердце,
Что бежит спотыкаясь от холода.
Запятыми, пунктирами, тире и пробелами,
Рвут мелодию килогерцы.
И ни в лад, ни в попад, как попало, где упало,
Рассыпаются звуки по городу.
Лейся-разливайся шальная душа!
Тебе же в теле не сидится!
Высвищю молодость до гроша
И пойду босиком гордиться!
Мои пятки собрали все рисунки заборов,
И занозы живут в них как в хижине.
А на улице самые ближние
Станут памятниками на площади.
Нет предела собачьим, бродяжим просторам,
Где не знает никто ни хвальбы, ни укоров,
Где нас греет колючий простуженный голод,
Укрывая от лишней заносчивости.
Лейся-разливайся шальная душа!
Тебе же в теле не сидится!
Высвищю молодость до гроша
И пойду босиком гордиться!
I don't know quarters, octaves, or sizes
No sections, no tempos, no thirds.
I just hear my heart fluttering
That runs stumbling from the cold
Commas, dashes, dashes and spaces
Kilohertz ripping the melody.
And neither in tune, nor in a hit, anyhow, where it fell,
Sounds scatter throughout the city.
Leisya-spill crazy soul!
You can't fit in your body!
I will sweep youth up to a penny
And I will go barefoot proud!
My heels have collected all the fence designs
And the splinters live in them like in a hut.
And on the street the closest
They will become monuments on the square.
There is no limit to the canine, wandering expanses,
Where no one knows either praise or reproaches,
Where a prickly cold hunger warms us,
Concealing from unnecessary arrogance.
Leisya-spill crazy soul!
You can't fit in your body!
I will sweep youth up to a penny
And I will go barefoot proud!
