Предвыборные страдания
Hm Em F#
Не стираным носком воняет переулок
D7 G H7 Em
Блевотина огней в грязи отражена
Em Hm F# G
По небу желтизна картофельных кожурок.
Em Hm F#7 Hm
А среди них блином приляпана луна.
Ударом кирзача распахнута калитка,
Со свистом сорвалась скрипучая петля.
А во дворе изба, сырая, как улитка,
И рядом конура хромого кобеля.
А вот шагаю я в родимую берлогу,
Висячему замку вонзаю ключ в кишки.
Прошу вас, господа, к российскому порогу,
Владения мои, где я пишу стихи.
Пригрелись у печи буржуи-тараканы.
Покинув абажур, заныла мухота.
На хлопнувшую дверь откликнулись стаканы.
В комоде хлеб да соль — и больше ни черта!
На кухонном столе постелена газета,
Приколота статья скелетом иваси.
На дне сковороды простывшая котлета,
И сквознячок-дьячок поёт «Иже еси...»
Баюкая во мне унылую бродяжку,
Святую сироту по имени — душа.
Я комкаю в руке календаря бумажку
И жду, что грянет гимн, ничтожа и круша!
Круша мои дела пустыней пищеторга,
И катится слеза. Рассола солоней.
Возможно, я поэт, но как служитель морга
По триста с лишним в год имею труподней.
Но, хороня бардак вчерашнего застолья,
Сметаю на совок вечернюю муру.
Предвыборную страсть я утром успокою,
До урны добреду и члена изберу.
Ну а пока смотрю в окно на переулок.
Блевотина огней в грязи отражена.
По небу желтизна картофельных кожурок.
И это всё моя родная сторона.
Ensemble suffering
Hm Em F#
Not a laundry stinks with a laundry
D7 G7 EM
The vomit of the lights in the mud is reflected
Em Hm F# G
The sky is yellowness of potato peels.
EM HM F#7 HM
And among them the pancake of the moon is closed.
A gate is opened with a kirzach,
A creaky loop broke with a whistle.
And in the courtyard, the hut, raw, like a snail,
And near Konura of Lame Male.
But I'm walking in the native den,
I stick the key in the intestines with a hanging castle.
I ask you, gentlemen, to the Russian threshold,
My possessions, where I write poetry.
Tarakans were warmed up at the stove.
Leaving the lampshade, the fly agaric ached.
The glasses responded to the slanting door.
In the chest of drawers, bread and salt - and no longer a damn!
A newspaper is laid on the kitchen table,
Power the article skeleton Ivasi.
At the bottom of the pan, a stray cutlet,
And the draft-dodes sings "Even thou ..."
Bayukah in me a dull tramp,
The holy orphan named is the soul.
I am a piece of paper in the hand of the calendar
And I wait for the anthem, nothing and skewing!
Drowning my affairs desert of the catering.
And a tear rolled. Solone brine.
Perhaps I'm a poet, but as a minister of morgue
For more than three hundred per year, I have corps.
But, burdens the mess of yesterday's feast,
I sweep the evening muru on the scoop.
I will reassure the election passion in the morning
To the urn, Dobred and the member will avoid.
In the meantime, I look out the window at the lane.
The vomit of the lights in the mud is reflected.
The sky is yellowness of potato peels.
And this is all my native side.
