Я на крыше паровоза ехал в город Уфалей
и обеими руками обнимал моих друзей —
Водяного с Черепахой, щуря детские глаза.
Над ушами и носами пролетали небеса.
Можно лечь на воздух синий и почти что полететь,
на бескрайние просторы влажным взором посмотреть:
лес налево, луг направо, лесовозы, трактора .
Вот бродяги-работяги поправляются с утра.
Вот с корзинами маячат бабки, дети — грибники.
Моют хмурые ребята мотоциклы у реки.
Можно лечь на синий ветер и подумать-полежать:
может, правда, нам отсюда никогда не уезжать?
А иначе даром, что ли, жёлторотый ротозей —
я на крыше паровоза ехал в город Уфалей?
И на каждом на вагоне, волей вольною пьяна,
"Приму" ехала курила вся свердловская шпана.
1999
I was riding on the roof of the locomotive to the city Ufaley
both hands and hugged my friends -
Water turtles , screwing up the children's eyes .
Above the ears and noses were flying the skies .
You can go on the air blue and almost fly
on the vast expanses of wet eyes to see:
forest left, right meadow , timber trucks , tractors .
That tramp - hard workers get better in the morning.
Here with baskets loom grandmother , children - mushroom pickers .
Wash gloomy guys motorcycles river.
You can lie on the blue wind and think - lie :
may , however, here we will never leave?
Otherwise, the gift , or something, zhёltoroty rotozey -
I was riding on the roof of the locomotive to the city Ufaley ?
And on each carriage , by means of free will is drunk ,
& quot; Accept & quot; went smoked whole Sverdlovsk punks .
1999
