Мело, мело, по всей земле, во все пределы.
Свеча горела на столе, свеча горела.
Как летом, роем, мошкара летит на пламя,
Слетались хлопья со двора, к оконной раме.
Метель лепила на стекле кружки и стрелы.
Свеча горела на столе, свеча горела.
На озаренный потолок, ложились тени.
Скрещенье рук, скрещенье ног, судьбы скрещенье.
И падали два башмачка, со стуком на пол.
И воск, слезами с ночника, на платье капал.
И все терялось в нежной мгле, седой и белой.
Свеча горела на столе, свеча горела.
На свечку дуло из угла. И жар соблазна
Вздымал, как ангел, два крыла крестообразно.
Мело весь месяц в феврале: и то, и дело
Свеча горела на столе, свеча горела.
Свеча горела на столе, свеча горела.
Melo, Melo, throughout the Earth, in all limits.
Candle burned on the table, burned candle.
As in the summer, Roy, Moshcar flies on the flame,
Floored flakes from the yard, to the window frame.
The blizzard looked on the glass of mugs and arrows.
Candle burned on the table, burned candle.
On the illuminated ceiling, the shadows were laid.
Crosser hands, leg crossed, destiny crossed.
And two shoes fell, with a knock on the floor.
And wax, tears from the night light, on a dress of a drip.
And everything was lost in the tender millet, gray and white.
Candle burned on the table, burned candle.
On the candle a blow from the angle. And heat temptation
I rained like an angel, two wings cruciform.
Chalk all month in February: and then
Candle burned on the table, burned candle.
Candle burned on the table, burned candle.
