Милой Золушке было на вид восемнадцать,
А может чуть меньше того.
Мне её было жаль и желанье остаться
Возникло превыше всего.
Я ей что-то шептал, благородно взирая
На всю её хрупкую стать,
Что-то плёл о высоком, чуть-чуть привирая,
А как тут нельзя не соврать.
И она на глазах превращалась в принцессу,
А я в идиота, увы,
Здесь мужчины слабей в отношеньи процесса
Потери своей головы.
И когда мои губы почуяли жажду
Вкусить её трепетных губ,
Всё свершилось и было не так уж и важно
Всё то, что творилось вокруг.
Я очнулся, как будто облили водою,
С трудом устояв на земле.
Ну а Золушка стала как слесарь в запое,
А я как макет для рукопашного боя.
Потом она матом сказала плохое
И скрылася вдаль на метле.
Cute Cinderella was about eighteen,
Or maybe a little less than that.
I felt sorry for her and desire to stay
Arose above all.
I whispered something to her, looking nobly
To become fragile all over her
Something weaved about the high, a little lying
And here it is impossible not to lie.
And she was turning into a princess before her eyes,
And I'm an idiot, alas
Here men are weaker in process
Loss of your head.
And when my lips felt thirsty
Taste her quivering lips
Everything happened and it was not so important
All that was happening around.
I woke up as if doused with water
Hard to stand on the ground.
Well, Cinderella became like a locksmith in a binge,
And I'm like a layout for hand-to-hand combat.
Then she said obscenities
And hid in the distance on a broomstick.
