Свищет ветер, играя на флейте,
На приколе уснули суда.
Огоньки на невидимом рейде
Повторяет ночная вода.
Этот свет, эта цепь золотая,
Эта музыка влаги и мглы,
Как лебяжья отставшая стая
Теплоходы во мраке белы.
Теплоходы во мраке белы.
Припев:
Эта память о ласковом лете,
Эта тихая дума, когда
Огоньки на архангельском рейде
Повторяет ночная вода.
Ни о чём мне не хочется думать.
В приближении стужи и льда
Только нежность, покой и угрюмость,
Только звёзды, туман и вода.
Земснаряд развернулся устало
И уходит с фарватера прочь
Близко-близко пора ледостава
И полярная долгая ночь. (2 р.)
Припев.
Льды плывут замерзающим полем.
Всё сильней берегов забытьё.
Здесь на жизненном зыбком приколе,
Долгим будет зимовье моё.
Знаю, будет усталость и холод,
Но люблю в приближеньи зимы,
Этот ласковый северный город,
Эту музыку влаги и мглы.(2 р.)
Whistling wind, playing the flute,
On the court laid asleep.
The lights on the invisible raid
Repeats the night water.
This light, this gold chain,
This music moisture and darkness,
As Swan lagged behind flock
Ships of white in the darkness.
Ships of white in the darkness.
Chorus:
This memory of a gentle summer,
This quiet thought when
The lights on the roads Arkhangelsk
Repeats the night water.
None of what I do not want to think.
In the approximation of frost and ice
Only tenderness, peace and gloom,
Only the stars, fog and water.
The dredger turned wearily
And leaves the fairway off
Close-close time to freeze-up
And polar long night. (2 p.)
Chorus.
Ice floating freezing field.
All stronger shores of oblivion.
Here on the shifting life laid,
Long will my cabin.
I know it will be cold and fatigue,
But like in the winter approaches,
This gentle northern city,
This music moisture and darkness. (2 p.)
