Текст песни Сильное стихотворение - Который год лежу я здесь, на рубеже

Который год лежу я здесь, на рубеже,
И тишина у нас, и пули не свистят,
Не жмусь к земле, и страха нет уже,
А как я дрался – гильзы подтвердят.

Винтовочка со мной! Все эти годы.
Лежит подружкой, рядом, под рукой.
Березки русские над нами хороводы
Выводят тихо летнею порой.

Окопчик мой, сравнявшийся с землею,
Наверно не найти теперь, как и меня.
Свое последнее пристанище родное
Я выкопал с любовью, не спеша.

Я из него равнял свой счет с фашизмом,
Смотря в прицел, как в поле из окна.
И мне казалось, что под небом чистым
Царят по-прежнему и мир, и доброта!

Как будто не в прицел, а в школьное окно
Смотрю во все глаза на нашу Сашку!
Я приглашу ее, наверное, в кино,
Поймав в ответ улыбку нараспашку!

Мы думали о жизни, и мечтали.
Я маму вспомнил, и сестру мою.
По каске новенькой осколки запевали
Дурными соловьями песнь свою!

Но вот уж началось! Как будто не со мною,
Откуда этот страх, что аж дрожит душа,
Я делаю движение простое,
И клацаю затворам, чуть дыша.

Как быстро началось! Уже среди разрывов
Я вижу цепь людей. Нет! Не людей – врагов!
А в голове безудержным мотивом
Мелькают образы прадедов и отцов.

Наверное, им тоже было страшно.
Но ведь не так, как мне теперь, сейчас,
Как хочется, как хочется обратно
В ту юность, не прожитую для нас!

Ах, батя! Родненький! Ты видишь – я не трушу!
В мой первый в жизни, самый страшный бой,
Хотя навыворот вытягивает душу
Летящих мин нетерпеливый вой.

Попал в прицел во всем зеленом парень.
Он, видно, тоже маму вспоминал –
Упал, взмахнув, как крыльями, руками,
И гильза первая ушла к моим ногам!

Еще вложил я за соседа, справа!
Из гильзы струйкой, как душа – дымок…
Сосед что слева, то ли Ваня, то ли Слава,
Молчит, закончив первый бой не в срок.

Ведь утром же мы с ним еще курили
Впервые в жизни, кашлем заходясь,
Не став мужчинами, о женщинах шутили,
Как девушке, Отчизне поклянясь!

Одна обойма кончилась! Другая!
Равняю счет за тех и за других,
Не веря все еще, не понимая,
Как гаснет пламя жизней молодых!

Еще один! Еще один завален!
Придет ли бою этому конец?!
Не знаю, но моим свинцом завален
Немецких рыцарей зеленый молодец!

Скользит ладонь с приклада от крови.
Моя ль она, а может быть чужая,
Поди ж теперь попробуй, разбери,
Не до того! И разница какая!

Людская кровь, кровавая руда,
Над ней трудились сотни поколений,
Течет рекой широкой в никуда,
Не дай Господь – в беспамятство забвений!

И вдруг – разрыв! Осколочек лихой,
В лицо вонзился, пробежав в висок.
Промчался раскаленною струей,
Вмиг оборвав, что я любил и мог.

И темнота. И ночь. Я терпеливый.
Так день за днем – пришел и век другой.
Я был убит без боли. Я счастливый,
Жаль, был короткий, этот первый бой!

Семидесятая весна встречает нас!
Опять тепло и вишни зацвели,
А мы лежим, не беспокоя вас,
Почти что рядом с ЖИЗНЬЮ, но – вдали.

Как долго ждем, что вынесут и нас.
Своих давно ведь немцы унесли.
И гансов тех, убитых мной ЗА ВАС
Они, уж точно, в списки занесли.

Поет семидесятая весна
На все лады, от мира ошалев,
А среди нас такая тишина –
Не выскажу, на веки онемев.

Мой медальон, наполненный водою,
Лежит поодаль – мне видать его –
Зарос дерном, засыпался листвою,
Навряд ли, братцы, вам найти его.

Без суеверий я успел его заполнить,
И буквы выводил, как в классе, в аккурат.
Все образы родных пытаюсь вспомнить,
А все обрывки памяти летят.

У немцев медальоны – это сила!
А наш – дерьмо! Чуть что – прощай навек.
Хоть смерть нас одинаково косила,
Да наш пропал безвестным человек.

Безвестный медальон, как без вести пропавший,
Родителям бойца уже не принесут,
Пустышки мертвые на миллионы павших,
Что проку в том, что их тепе

That year, I'm lying here on the turn,
And the silence from us, and the bullets did not whistle,
Not zhmus to the ground, and have no fear,
And how I fought - liner confirm.

Vintovochkami with me! All these years.
Girlfriend lies near at hand.
Russian birch trees above us dance
Display the quiet summer time.

My foxhole, razed to the ground,
Probably not find now, like me.
His final resting native
I dug with love, slowly.

I'm out of it equated his own expense against fascism,
Looking through the scope, both in the field of the window.
And it seemed to me that under the sky clear
Still prevail and peace, and kindness!

As if not in sight, and in the school window
I look at all our eye on Sasha!
I ask her, probably, in the movie,
Caught in response smile wide open!

We thought about the life and dreams.
I remembered my mother and my sister.
As a brand new helmet fragments sings
The bad nightingales song of your own!

But that's really begun! As if not to me,
Where does this fear that much trembling soul,
I make a simple movement,
And klatsat gates, barely breathing.

How fast has begun! Already among breaks
I can see the chain of people. No! Not the people - the enemies!
And in my head unrestrained motive
Flashed images grandfathers and fathers.

Perhaps it was also scary.
But it's not like me now, now,
How do you want as you want back
That youth, lived not for us!

Oh, Dad! Rodnenky! You see - I'm not coward!
In my first life, the most terrible battle,
Although turvy pulls the soul
Flying minutes impatient howl.

I got into sight around the green guy.
It is evident, too, my mother recalled -
Fell, waving as wings, arms,
And the sleeve first went to my feet!

Once I put the neighbors to the right!
From the liner stream of the soul - the smoke ...
A neighbor on the left, or Ivan, or Glory,
Silent, finishing first fight is not time.

After the morning as we had even smoked
For the first time, a cough comes,
Do not put men, women jokes,
As a girl, Fatherland Swear!

One clip is over! Other!
Is equal to the expense for those and for others,
Not believing still not understanding
As the flame goes out young lives!

Another one! Another swamped!
Will the end of this battle ?!
I do not know, but my lead swamped
German knights green lad!

Slip palm with the butt of the blood.
My only weapon she, and perhaps someone else,
Go now to try, understand,
Not before! And what a difference!

Human blood, bloody ore,
Above it worked hundreds of generations,
Flowing River wide to nowhere,
God forbid - into unconsciousness oblivions!

And suddenly - the gap! Fragment of a dashing,
In the face sank, ran to the temple.
He raced a red-hot jet
Instantly interrupting what I liked and could.

And darkness. And night. I'm patient.
So day after day - come and another century.
I've been killed without pain. I'm happy,
Sorry, there was a short, this first battle!

Seventieth spring greets us!
Again the heat and cherry bloom,
And we lie not bother you,
Almost close to life, but - far.

How long will we wait for that and we will make.
His long time because the Germans claimed.
And Hans those killed me FOR YOU
They, certainly, have brought in the lists.

Sings seventieth spring
In every way, from the world oshalev,
And among us so quiet -
I do not speak for, forever mute.

My medallion filled with water;
It lies at a distance - I see it -
Overgrown turf, covered foliage,
Hardly, my friends, you will find it.

No superstitions I had to fill it,
Letters and conclusions in the classroom, exactly.
All images of relatives trying to remember,
And all the flying fragments of memory.

The Germans medallions - it is force!
And our - shit! Hardly that - good-bye forever.
Though the death of us equally decimated,
Yes, we lost obscure people.

Obscurity medallion as missing,
Parents do not bring a soldier,
Pacifiers dead for millions of dead,
What is good is that they Tepe