Текст песни Симпсоны - Эдгар Алан По - Ворон

Как-то в полночь, в час угрюмый, утомившись от раздумий,
Задремал я над страницей фолианта одного,
И очнулся вдруг от звука, будто кто-то вдруг застукал,
Будто глухо так затукал в двери дома моего.
«Гость,— сказал я,— там стучится в двери дома моего,
Гость — и больше ничего».

Ах, я вспоминаю ясно, был тогда декабрь ненастный,
И от каждой вспышки красной тень скользила на ковер.
Ждал я дня из мрачной дали, тщетно ждал, чтоб книги дали
Облегченье от печали по утраченной Линор,
По святой, что там, в Эдеме ангелы зовут Линор,—
Безыменной здесь с тех пор.

Шелковый тревожный шорох в пурпурных портьерах, шторах
Полонил, наполнил смутным ужасом меня всего,
И, чтоб сердцу легче стало, встав, я повторил устало:
«Это гость лишь запоздалый у порога моего,
Гость какой-то запоздалый у порога моего,
Гость-и больше ничего».

И, оправясь от испуга, гостя встретил я, как друга.
«Извините, сэр иль леди,— я приветствовал его,—
Задремал я здесь от скуки, и так тихи были звуки,
Так неслышны ваши стуки в двери дома моего,
Что я вас едва услышал»,— дверь открыл я: никого,
Тьма — и больше ничего.

В скорби жгучей о потере я захлопнул плотно двери
И услышал стук такой же, но отчетливей того.
«Это тот же стук недавний,—я сказал,— в окно за ставней,
Ветер воет неспроста в ней у окошка моего,
Это ветер стукнул ставней у окошка моего,—
Ветер — больше ничего».

Только приоткрыл я ставни — вышел Ворон стародавний,
Шумно оправляя траур оперенья своего;
Без поклона, важно, гордо, выступил он чинно, твердо;
С видом леди или лорда у порога моего,
Над дверьми на бюст Паллады у порога моего
Сел — и больше ничего.

Мне казалось, что незримо заструились клубы дыма
И ступили серафимы в фимиаме на ковер.
Я воскликнул: «О несчастный, это Бог от муки страстной
Шлет непентес-исцеленье от любви твоей к Линор!
Пей непентес, пей забвенье и забудь свою Линор!»
Каркнул Ворон: «Nevermore!»

«Это знак, чтоб ты оставил дом мой, птица или дьявол! —
Я, вскочив, воскликнул: — С бурей уносись в ночной простор,
Не оставив здесь, однако, черного пера, как знака
Лжи, что ты принес из мрака! С бюста траурный убор
Скинь и клюв твой вынь из сердца! Прочь лети в ночной
простор!»
Каркнул Ворон: «Nevermore!»

И сидит, сидит над дверью Ворон, оправляя перья,
С бюста бледного Паллады не слетает с этих пор;
Он глядит в недвижном взлете, словно демон тьмы в дремоте,
И под люстрой, в позолоте, на полу, он тень простер,
И душой из этой тени не взлечу я с этих пор.

Somehow at midnight, at a gloomy hour, tired of thinking,
I dozed off over a page of one tome,
And suddenly I woke up from the sound, as if someone suddenly caught
It was as if he knocked so dully at the door of my house.
“Guest,” I said, “is knocking at the door of my house,
A guest - and nothing else. "

Ah, I remember clearly, it was a rainy December then,
And with each flash, a red shadow slid across the carpet.
I waited for a day from a gloomy distance, waited in vain for books to be given
Relief from sorrow for the lost Linor,
According to the saint that there, in Eden, the angels call Linor, -
Nameless here ever since.

Silk disturbing rustle in purple curtains, curtains
Has filled, filled me with a vague horror,
And to make it easier for my heart, getting up, I repeated wearily:
“This is a late guest at my doorstep,
Some late guest at my doorstep,
Guest - and nothing else. "

And, recovering from fright, I met the guest as a friend.
“Sorry, sir il lady, - I greeted him, -
I dozed here out of boredom, and the sounds were so quiet,
So inaudible are your knocks at the door of my house,
That I barely heard you, "I opened the door: no one,
Darkness and nothing else.

In burning sorrow about the loss, I slammed the doors tight
And I heard the same knock, but more distinct than that.
“This is the same knock recently,” I said, “at the window behind the shutters,
The wind howls for a reason in her at my window,
It was the wind that knocked the shutters at my window, -
The wind is nothing more. "

As soon as I opened the shutters, the old Raven came out,
Noisily adjusting the mourning of his plumage;
Without bowing, importantly, proudly, he spoke decorously, firmly;
With the look of a lady or a lord at my doorstep,
Over the doors to the bust of Pallas at my doorstep
He sat down - and nothing else.

It seemed to me that clouds of smoke were streaming invisibly
And the seraphim stepped in incense on the carpet.
I exclaimed: “O unfortunate one, this is God from passionate torment
Sends nepentes-healing from your love to Linor!
Drink nepentes, drink oblivion and forget your Linor! "
Raven croaked: "Nevermore!"

“This is a sign that you leave my house, bird or devil! -
I jumped up and exclaimed: - With the storm, take off into the night space,
Not leaving here, however, a black feather as a sign
The lies that you brought from the darkness! Mourning dress from the bust
Throw off and take out your beak from the heart! Fly away into the night
open space! "
Raven croaked: "Nevermore!"

And sits, sits over the door of the Raven, straightening feathers,
From the bust of the pale Pallas does not fly away from now;
He stares in motionless flight, like a demon of darkness in a doze,
And under the chandelier, in gilding, on the floor, he stretched out a shadow,
And from now on I will not climb out of this shadow with my soul.