РОМАНС
А. Б.
Да, я любил тебя! Была ты
И в чёрном панцыре бушлата
Цветок призывного греха, —
Дочь мужика, чей быт богатый
Смели и выжгли излиха.
Я помню вечер: снег мелькучий,
Пред вахтой рваную толпу,
— И тень от провол’ки колючей
Терновым венчиком на лбу.
Рука в руке, мы любострастно
Сплотились в сутисках толпы,
— В твой лоб девичий ясно-ясно
Вонзились чёрные шипы...
Как на картине, на иконе,
Я вижу этот образ твой,
Какой тогда тебя я понял
И полюбил тебя какой.
Ты билась годы в частом бредне,
Потом ослабла и — пошла...
Я не был первый, ни последний,
Кому готовно отдала
Свой рабий час, саму себя ты,
Нежитой юности в искуп.
В мужском хмелю, но с болью брата
Я горечь пил с тягучих губ.
Да, я любил тебя! Не только
За дрожь груди, за трепет тонкий,
За сохранённый щедрый пыл, —
В тебе , погиблая девчонка,
Судьбу России я любил...
1947
ROMANCE
A. B.
Yes, I loved you! It was you
And in the black panzer of a pea jacket
A flower of conscript sin, -
The daughter of a man whose life is rich
Fucked and burned out of the excess.
I remember the evening: the snow is flickering,
Before the watch, a torn crowd,
- And a shadow from the wires' prickly
A thorny whisk on the forehead.
Hand in the hand, we are love
The crowds rallied in the essence of
-In your forehead, girlishly clear, clear
Black spikes pierced ...
As in the picture, on the icon,
I see this image of your image,
What then did I understand you
And I fell in love with you.
You fought years in frequent nonsense,
Then she weakened and - went ...
I was not the first, not the last
To whom she was ready to give
Your rabbi hour, you yourself, you,
Inanimate youth in the stroke.
In men's hops, but with a brother's pain
I drank bitterness from the viscous lips.
Yes, I loved you! Not only
For the trembling of the chest, for the thrill is thin,
For the preserved generous fervor, -
In you, a dead girl,
I loved the fate of Russia ...
1947
