Текст песни Солженицын А.И. Тюремные стихи - ВОСПОМИНАНИЕ О БУТЫРСКОЙ ТЮРЬМЕ

ВОСПОМИНАНИЕ О БУТЫРСКОЙ ТЮРЬМЕ

Николаю Андреевичу
Семёнову

Были тусклы намордники камеры мертвой,
Полудённые светы — неверны и плохи.
Ты, знакомясь, с улыбкой представился: — “Жертва.
Тихий кролик великой эпохи...”
Что-то слишком великой... Всё в будущем рея,
Ни хитрить, ни таить, ни делить не умея, —
Дней тех юных, ну, что б вам с женой приоставить?
Пятилеткам на бедность снесли переплавить.
А потом — в ополчение доброю волей,
Мешковатость, пенсне кабинетный защем...
— Почему не стрелялся?! Оружия, что ли,
Вам не дали?! А — палка зачем?
...Знаю, знаю я поле ржаное,
Когда в “юнкерсах”, в “хеншелях” небо черно,
Нет снарядов, орудье не бьёт ни одно...
Трое суток метался — и в подлой измене
Не убив себя! — сдался, и вот виноват...
Эх! я всех их! я всех бы сейчас — на колени!
Пред тобою, русский солдат!!
Что-то там, по воронкам, их мало лежало!
Кто лежал — тот срывал комиссарские шпалы,
Хоронил средь зелёной травы...
Рвали когти в Москву господа генералы,
Деранула за Волгу Москва из Москвы...

Завтра — праздник... Уж флаги за зоною алы,
Уж белеет, крепчает зима.
Где теперь ты? Таскаешь ли шпалы
На дороге Тайшет-Колыма?
Под Норильском волочишь цынготное горе?
В ледовитой ли тьме Воркуты?
Или сосны кряжуешь на вьюжной Печоре?
Или уголь долбишь в подземельях Инты?
Помнишь — воздух, застойный, как в яме,
Своды серые старой добротной тюрьмы,
Где июльскими тёмными долгими днями
О великом и малом печалились мы?
Кто там не был! какие огни не сходились!
Монархист ли, марксист ли, — но только б не раб.
И сшибались до пены, до ярости бились,
Хлебной крошкой, табачною пылью делились,
Обнимались на смерть, уходя на этап.
Невесомая мысль! — для стихов и для лекций
Вечерами сдвигались, под лампами дым, —
Атом. Гоголь. Барокко. Наследственность. Рим. —
И учёные сыпали блёстки коллекций
Неучёным, но тёртым друзьям молодым.
Хмуро слушали, как на духу.
Зёрна брали, с усмешкой отвеяв труху:
Отхватили нужды эти русские парни —
И в навозную бочку впрягались попарно,
И сбирали картофельную шелуху.
Умудрила их жизнь! От Норвегий до Ливий
Исходили Европы красу и тщету,
Повидали, где мягче, сытей и счастливей,
И вернулись в родимую нищету.
Тут их ждали. Тут выдержать буйные дрожжи
Запахнулась вкруг них крепостная стена...
Неприютная Русь! Что ты знаешь? Быть может,
Этой самой закланною молодёжью
Ты и будешь когда-нибудь спасена?..

1946

REMEMBER OF BUTYR PRISON

Nikolai Andreyevich
Semenov

There were dull muzzles of the cell dead,
Midday lights are wrong and bad.
You, introducing yourself, introduced yourself with a smile: - “Victim.
Quiet rabbit of the great era ... "
Something too great ... Everything in the future is yelling,
Neither tricking, nor concealing, nor sharing without knowing, -
The days of those young, well, what would you put with your wife?
Five-year-olds on poverty were demolished.
And then - to the militia of good will,
Baggy, pince-nez cabinet lock ...
“Why didn't you shoot ?!” Weapons or something
They didn’t give you ?! And - a stick why?
... I know, I know the rye field,
When in the "junkers", in the "henshel" the sky is black,
There are no shells, not a single one hits the gun ...
Rushed for three days - and in a vile betrayal
Without killing yourself! - surrendered, and now to blame ...
Oh! I have them all! I would all now - on my knees!
Before you, a Russian soldier !!
Something there, along the funnels, there were few of them!
Who was lying - he tore the commissar's sleepers,
Buried in the middle of green grass ...
Gentlemen generals tore claws to Moscow,
Deranula for the Volga Moscow from Moscow ...

Tomorrow is a holiday ... Already the flags beyond the zone of ala,
It turns white, winter is getting stronger.
Where are you now? Do you carry sleepers
On the Taishet-Kolyma road?
Do you drag a grief of sorrow near Norilsk?
In the icy darkness of Vorkuta?
Or are you pines lounging on a blizzard Pechora?
Or do you hammer coal in the Inta dungeons?
Remember - the air is stagnant, like in a pit,
The arches are gray old solid prison
Where are the July dark long days
Did we grieve for the great and the small?
Who was not there! what lights did not converge!
Is it a monarchist, is it a Marxist - but only if not a slave.
And knocked to the foam, fought to the fury,
They shared bread crumbs, tobacco dust,
Hugged to death, leaving for the stage.
Weightless thought! - for poems and for lectures
In the evenings they moved, under the lamps smoke -
Atom. Gogol. Baroque. Heredity. Rome. -
And scientists poured glitter collections
Uneducated, but grated, young friends.
They listened gloomily, as if in spirit.
They took grains, grinning off the dust with a grin:
These Russian guys grabbed the needs -
And harnessed to the manure barrel in pairs,
And they peeled potato husks.
Has wiser their life! From Norway to Libya
Came out of Europe beauty and vanity,
Seen where softer, satiated and happier,
And returned to their native poverty.
Here they were waiting. Then withstand wild yeast
The fortress wall smelled around them ...
Unpleasant Russia! What do you know? May be,
This most slain youth
Will you ever be saved? ..

1946